– И что это было – цианид?
– Таблетки, – ответил Мейсон, – оказались именно тем, чем они и должны были оказаться, – заменителем сахара. Можешь передать Надин Фарр, что она спокойно может заниматься своими делами. Пусть сбросит этот груз с души и все забудет. Отвези ее, куда она захочет, а сама возвращайся в контору.
– Боже мой! – воскликнула Делла. – Эти таблетки были всего лишь эрзацем сахара?
– Именно так, Делла. Корбель использовал такие тонкие методы анализа, что если бы в бутылочке были таблетки другого состава, то это отразилось бы на том образце, который у него остался, и он это обнаружил бы. Очевидно, кто-то в доме нашел частично заполненную склянку с заменителем сахара и, зная, где Надин хранит запас этого эрзаца, поставил бутылочку рядом с другой. Она с тобой?
– Да.
– Расскажи ей обо всем и спроси, есть ли у нее вопросы.
Мейсон, держа трубку у уха, мог слышать возбужденные голоса девушек. Затем Делла сказала:
– Надин интересуется, а что стало с таблетками цианида, которые были в ее комнате, раз эти таблетки оказались эрзац-сахаром?
Мейсон ответил самым добродушным тоном:
– Передай ей, что я адвокат, а не провидец. Пусть лучше поскорее вернется домой и сама хорошенько обыщет свою комнату. Не имеет большого значения, где сейчас эти таблетки. Главное, что в шоколад она положила именно то, что и должна была положить, – заменитель сахара, а Мошер Хигли умер естественной смертью. Скажи ей, что она может идти домой. Сейчас у меня нет времени с ней беседовать. Давай, Делла, скорее возвращайся, я хочу угостить тебя обедом.
Мейсон положил трубку и выжидающе посмотрел на дверь приемной. Через несколько секунд Герти, наслаждаясь тем, что исполняет роль Деллы Стрит, ввела в помещение посетительницу.
– Добрый день, миссис Ньюберн, – сказал Мейсон, сияя улыбкой. – Заходите, присаживайтесь.
– Я могу еще чем-нибудь быть полезна? – спросила Герти. – Какие-нибудь записи или…
– Нет, спасибо, больше ничего, – ответил Мейсон.
– Там, на пульте, меня могут подменить другие девушки.
Мейсон покачал головой. Разочарованная, Герти вернулась к исполнению своих обязанностей у пульта, а миссис Ньюберн подошла к Перри Мейсону и протянула руку.
– Я знаю, с моей стороны это выглядит самонадеянно – пытаться увидеть вас, не назначив предварительно встречи, – сказала она, – но природа моего дела настолько конфиденциальна и так настоятельна, что я взяла на себя смелость…
– О, все в порядке, – ответил Мейсон. – Вы обговорили положение вещей с дежурной на пульте и в общих чертах обрисовали свой вопрос – это всегда приносит пользу. А попадаются клиенты, которые напускают на себя таинственность и загадочность, не желая даже намекнуть, о чем, собственно, они намереваются говорить. Вот это, скажу я вам, головная боль и полное расстройство повседневной работы. Садитесь вот сюда и расскажите, что вы знаете о деле Надин Фарр.
– Я не так уж много знаю о деле Надин Фарр, но зато знаю достаточно о ней самой.
– Хорошо, пусть будет так, – согласился Мейсон, пока миссис Ньюберн устраивалась в удобном кресле для клиентов. Усевшись, она неспешно оглядела Мейсона спокойным, оценивающим взглядом.
Она была женщиной ухоженной, безукоризненно одетой. В ее приятно модулированном голосе безошибочно угадывалось хорошее воспитание.
– Думаю, прежде всего, – сказала она, – мне следует представиться. Я племянница Мошера Хигли.
– Вы замужем?
– Да. Мой муж занимается нефтяным бизнесом.
– Как долго вы знакомы с Надин Фарр?
– Чуть более двух лет.
– Что вы хотите рассказать про нее?
Мисс Ньюберн сказала:
– Мистер Мейсон, мне бы хотелось снять пелену с ваших глаз. Надин очень, очень способная актриса. Ее любимая роль – это роль прелестного, невинного ангелочка. Она глядит на вас искренним взглядом огромных глаз, а в это время прикидывает, каким образом лучше всего обвести вас вокруг пальца. За всем, что она делает, за каждым ее, казалось бы, самым искренним порывом стоит холодный, эгоистический расчет. Как я понимаю, по какой-то неизвестной мне причине она пыталась создать видимость, что в смерти дяди Мошера кроется что-то зловещее. На самом деле это не так. Дядя Мошер умер естественной смертью. У него был коронарный тромбоз. Врач это установил, и больше там ничего не было.
