– Хорошая мысль, – одобрил доктор Денэйр. – Должен признать, ты быстро соображаешь, Мейсон. Да, это наша самая лучшая защита. Мы просто будем спокойно сидеть и…
– Не будем, – мрачно заявил Мейсон. – Ребята нашли бутылочку.
– Черт!
– Вот именно.
– И где она теперь?
– Я отправился с ней к Герману Корбелю, химику-консультанту.
– Толковый мужик, – заметил доктор Денэйр.
Мейсон кивнул.
– Один из лучших профессионалов в своей области. Я хотел, чтобы он определил, что там, в этой бутылочке. Но теперь, учитывая все то, что сказала тебе пациентка, это уже ни к чему. Ясно: там яд. А стало быть, и поделать мы ничего не можем.
– Послушай, – сказал доктор Денэйр, – ну нашел ты эту бутылку. А нельзя ли просто от нее избавиться? В океане утопить?..
– Нет, – ответил Мейсон. – На преступление я не пойду, а это именно преступление – уничтожение существенной улики. Тем более что я предпринял все меры к тому, чтобы бутылочку можно было легко опознать. Я тебе говорил, что за ней ныряли четверо подростков. Когда они нашли пузырек, я сказал им, кто я такой. Мальчишку, который нашел улику, я взял с собой к Корбелю. Чтобы он согласился со мной поехать, пришлось сначала заскочить к нему домой, где я представился его родителям. Дома он сменил одежду. Так что след за собой я оставил широкий и светлый, как Бродвей. Но иначе я поступить не мог.
– Да, думаю, нам действительно следует хорошенько выпить, – сказал доктор Денэйр. – Где этот твой скотч?
– Делла хранит его где-то в буфете, – ответил Мейсон.
Адвокат открыл дверцу буфета и извлек на свет божий бутылку шотландского виски и два стаканчика. Разлил скотч по стаканам, добавил в каждый по кубику льда, извлеченного из холодильника, и сказал:
– Что ж, будем наслаждаться жизнью, пока есть возможность. Вскоре нам придется давать объяснения.
– В конце концов, – начал рассуждать доктор Денэйр, – я просто следовал курсом, который ты мне проложил. Мы оба всего лишь пытались проверить высказывания этой юной леди.
– В точности так, – согласился Мейсон. – А теперь, поскольку мы их проверили и подтвердили, мне осталось сделать только одно…
– Что же?
– Отправиться в полицию и заявить, что я обнаружил вещественное доказательство, которое сейчас находится в руках доктора Корбеля.
– Веселенькое тебе предстоит объяснение.
– Это точно.
– Они тебя обвинят в попытке сокрытия улик.
– А вот тут у них ничего не выйдет. Тот широкий след, который я оставил, будет свидетельствовать в мою пользу.
– Ладно, – сказал доктор Денэйр, – будем надеяться, что ты сможешь вывернуться.
– Когда дело касается полиции, – мрачно проговорил Мейсон, – мне плевать, вывернусь я или нет. А вот когда дело касается присяжных или комитета по рассмотрению жалоб в Ассоциации адвокатов, то тут я бы хотел быть чистым. Максимально.
– Понятно. А мне что делать? – спросил доктор Денэйр.
– Ты, Делла Стрит и Надин Фарр будете ждать здесь, пока я не дам о себе знать, – проинструктировал Мейсон. – Я же направляюсь в управление полиции, где постараюсь основательно запудрить им мозги.
– Не хотел бы я оказаться на твоем месте.
– Да, местечко не из приятных, Берт, – пожал плечами Мейсон. – Но мы забыли о деле.
– Верно. Давай еще по одной.
Они налили. Выпили.
– У нас есть один шанс, – сказал Мейсон, – и только один. Возможно, один из миллиона.
– Что за шанс?
– Что Герман Корбель определит содержимое бутылочки, и тогда я смогу разыграть грандиозное шоу – заставлю его позвонить в полицию, рассказать им, что я его проинструктировал поставить их в известность сразу же после определения состава таблеток и что сам уже на пути в полицейское управление.
Мейсон приоткрыл дверь кухни и сказал в комнату:
– Делла, мы тут угостились твоим скотчем, а еще мне нужен телефон.
– Шнур длинный, можете отнести аппарат на кухню, – ответила Делла.
– А мне можно глоточек скотча? – попросила Надин Фарр.
Мейсон покачал головой.
– Не сейчас. Мне нужно, чтобы вы были в форме.
Делла Стрит подала Мейсону телефон. Мейсон протащил длинный шнур аппарата на кухню, установил телефон на сушилке раковины и набрал номер Германа Корбеля. Услышав голос химика, он сказал:
