«Бог с ними — с яблочниками. Похоже, что сегодняшний обед без Дарвина может вовсе не состояться», — подумал Костя, но от предложения заменить котлету на рыбу все же отказался..
— Я очень извиняюсь за рыб, — сообщил он склонившейся над ним бортпроводнице. — Но они тоже относятся к классу животных, а я заказывал вегетарианский обед. Понимаете, вегетарианский.
На секунду улыбка стерлась с лица стюардессы, но ее профессионализм, который в эту секунду был во всех смыслах на высоте, сделал свое дело. Губы снова вернулись на положенное им место и растянулись еще шире. Лишь глаза девушки выдавали ее настоящее желание. Они говорили о том, что будь ее воля, то этот «худосочный, прыщавый малолетка в очках» сейчас бы не летел, а шел, и не в Москву, а в то место, на котором сидит. Однако, был конец месяца и, хотя котлета с макаронами так и просилась украсить голову «этого сосунка», терять из-за него премию не хотелось. Поэтому хозяйка обеденной тележки предпочла скрыться за занавеской и спустя некоторое время вернулась обратно, неся поднос с персональным Костиным обедом.
— Пожалуйста! — ядовито оскалилась она. — Ваш викторианский обед.
Костя простил ей эту ошибку.
— Большое спасибо! — ответил он и довольный принялся за еду.
Лишь потом он вспомнил, что упаковка его обеда была вскрыта, а тушеная капуста подозрительно возвышалась над пустым местом, которое по своей форме подозрительно напоминало вынутую оттуда котлету. Несмотря на это, Костя остался доволен. В его самостоятельной жизни это была первая хоть и небольшая, но победа. Он настоял на своем. Остальное было неважно.
Костино настроение поднялось еще выше, когда в аэропорту многомиллионной Москвы, виданное ли дело, он встретился с земляком.
— Как доехаль, брат? — распахнул ему объятия не в меру радостный и настолько же незнакомый таксист. — Как отэц, мать? Как сестренка? — таксист тискал Костю как родного.
— Мы разве знакомы?
— Канэшна, — доверительно прошептал тот. — Я — Арамис. Тебя, как земляка, домчу за полцены, а то эти, — он кивнул на посматривающих в их сторону официальных таксистов. — Тебя как липку оберут. Видишь, какие злые?
С этими словами он подхватил Костин чемодан и почти бегом пустился к выходу.
— Скорее, брат, бабушка Ануш ждет. Все глаза проглядела.
Усевшись в машину, которую новоявленный «родственник» назвал «Быстроногой ланью», но которая из-за зеленой облупившейся краски больше походила на престарелого крокодила, Костя с чисто профессиональным интересом своей будущей профессии спросил.
— Вы тоже из Пятигорска? Как узнали, что я ваш земляк?
Таксист даже не моргнул.
— Э-э-э, я земляка за тысячу километров чую. Ты еще взлетал из этого, как ты сказаль, Пятигорска, а я уже чувствовал — вот он летит, дорогой! Как я любиль город моего детства. Как скучаль. Ах, какие там девушки — персики. Вай, я там каждую улочку исходиль, каждое деревце целоваль. Мы жили в центре, на улице Ленина…
— Погодите, но в Пятигорске нет улицы Ленина.
Арамис недоверчиво покосился на Костю.
— Как нэт улицы Ленина? Везде эст улица Ленина, а у вас нет? Вот вчера земляк из Волгограда прилеталь — у них эст такая улица, потом — брат из Тюмени. И там тоже эст. Как можешь так говорить? В каждом уважающем себя городе должна быть улица Ленина. Ты меня не перепутывай. Лучше говори, куда ехать.
Костя знал адрес наизусть, но для вида порылся во внутреннем кармане куртки и достал оттуда конверт.
— Москва, Котельническая набережная, 1/15 — вот сюда.
Взгляд таксиста из насмешливого превратился в уважительно оценивающий.
— Туда четыре тысячи будет, — сказал он, щелкнув пальцами.
Костя потянулся к ручке дверцы.
— Тогда я лучше на «Экспрессе».
— Вай, какой «Экспресс»-энурез? Знаешь, сколько стоит, вай? Там всякие кондуктора-директора. Завезут туда, куда Армэн ягнят не гонял. Я же сказаль, тебя как земляка за три довезу. Видишь, идет к нам такой большой и злой? Это местный таксист. Сейчас заберет тебя и повезет за пять тысяч. Хочешь?
— Нет.
— Тогда поехали, — Арамис завел машину и перед самым носом «большого и злого» вырулил со стоянки.
Костя и раньше бывал в Москве, но только проездом и вместе с родителями. Теперь все было иначе. Он стал студентом Московского института криминалистики. Он — взрослый, самостоятельный и сам себе хозяин. Теперь все в его жизни зависит только от него самого.
