Мисс Силвер испытующе посмотрела на нее.
— Уильям Смит — на самом деле мистер Уильям Эверзли. К нему вернулась память, и семья его признала. Он владеет контрольным пакетом акций фирмы, и вполне могли найтись люди, которым его возвращение создало трудности. Вы знаете что-нибудь об этом?
Абигейль воскликнула в замешательстве:
— О нет, откуда мне знать?
Мисс Силвер не отводила от нее пристального взгляда.
— Я бы хотела задать тот же вопрос мисс Эмили Солт.
— Эмили?
— Да, будьте так любезны, миссис Солт.
Абигейль поднялась и вышла из комнаты, оставив дверь открытой. Мисс Силвер услышала, как она пересекла коридор и постучала. Через секунду стук повторился. Потом раздался звук открываемой двери.
Абигейль с встревоженным лицом вернулась в гостиную.
— Она, видимо, вышла. Ее пальто и шляпа исчезли. Не понимаю, почему я не услышала, как она ушла.
— Возможно, она и не хотела, чтобы вы слышали, — сказала мисс Силвер. — Может быть, вы позволите мне дождаться ее. Кажется, перед этим вы говорили о фотографии вашей свекрови. Мне было бы интересно взглянуть на нее.
Как и во времена старой миссис Солт, фотоальбом покоился на зеркально отполированном столе, занимающем всю середину комнаты. Чтобы не повредить полировку, под него была подложена шерстяная вязаная циновка, первоначально цвета зеленого мха, с добавлением оранжево-розового, теперь же вылинявшая до неясного оттенка, напоминающего скорее лишайник. Обложка альбома была покрыта тисненой кожей и снабжена массивной золоченой застежкой.
Пододвинув стул, мисс Силвер с интересом рассматривала длинную вереницу портретов семейства Солт. Сверкающие глянцем фотографии замечательно сохранились — очевидно, их тщательнейшим образом оберегали от солнечных лучей. Карточки были двух размеров — с открытку и с визитную карточку; каждая аккуратно вставлена в углубление на кремовой поверхности страницы. Были там и молодые люди с бородками; и женщины средних лет, с волосами, в форме котлеты уложенными на висках, и высокими воротниками-стойками со скошенными концами, введенными в моду Уильямом Эвартом Гладстоном; и маленькая девочка в полосатых гольфах, с круглым гребнем в волосах — она выглядела так, словно сбежала с одной из иллюстраций Тенниела к «Алисе в Стране чудес»; и дамы в юбках, обшитых галуном, натянутых на кринолин; и девушки начала восьмидесятых в рельефных турнюрах и маленьких шляпках набекрень; и маленькие дети, полузадушенные длинными одеяниями; и ужасающие маленькие мальчики с кудряшками и в матросских костюмах.
«Как интересно…» — время от времени бормотала мисс Силвер. Дело близилось к кульминации, но она все же позволила себе с головой погрузиться в эти страницы семейной истории, представлявшие в миниатюре целую удивительную эпоху. Здесь был срез того могучего среднего класса, которому Англия обязана столь многим, класса, беспрестанно пополнявшегося, с одной стороны, за счет тех, кому упорство, энергия и ум позволили пробиться наверх, а с другой стороны — за счет тех ответвлений дворянства и земельной аристократии, что в погоне за заработком переходили к занятию торговлей, фермерством или каким-либо Другим мелким ремеслом.
Абигейль перевернула страницу и на следующей обнаружила зияющую пустоту. Ее гладкий лоб прорезали морщины. Она проговорила озадаченно:
— Она должна быть здесь. Кто же мог ее взять? — И потом, быстро и досадливо: — Это, должно быть, Эмили. Ей, наверно, захотелось показать ее Мэй. Она говорила, что между ними сильное сходство. Но это очень нехорошо с ее стороны — она не должна была этого делать!
В этот момент Эмили зашла в дом. В гостиной было отчетливо слышно, как открылась и захлопнулась дверь. А потом наступила тишина. Абигейль закрыла альбом и положила его обратно на шерстяную циновку. Поднявшись, она нагнулась над столом, чтобы защелкнуть тяжелую золотую пряжку. Все это заняло лишь несколько секунд, но и их оказалось достаточно.
Эмили Солт захлопнула за собой дверь, бросила ключ назад в сумку и вынула оттуда что-то другое. Потом направилась к лестнице.
Наверху, в гостиной, женщины услышали, как она упала. Абигейль с испуганным лицом подбежала к двери, распахнула ее и закричала, перегнувшись через перила:
