— Билли!
— Силли!
Со старой детской шуточкой на устах, они сжали друг друга в объятиях. С залитым слезами лицом, одной рукой все еще обнимая Уильяма, Сильвия потянулась к Кэтрин и обняла ее тоже.
— Милые, ангелочки мои, когда это случилось? Почему вы нам не сказали? Джоко, это Уильям! Он вернулся, он жив! — Внезапно разжав объятия, она подбежала к Сирилу. — Папа, в чем дело? Почему ты не прыгаешь от радости? Это же Уильям! Это же мой милый, любимый Уильям! Да что с тобой?
Если бы Мэвис сдержалась, было бы намного лучше. Но она не могла. Высокомерно улыбнувшись, она заявила:
— Боюсь, это неприятное недоразумение, Сильвия. Это новый муж Кэтрин, мистер Смит.
Обеими руками Сильвия держала отца за плечо. Сжав его как можно сильнее, она выпалила:
— А кто вам разрешил называть ее Кэтрин? По-моему, это чертовски нагло! А если вы попробуете изображать мою мачеху, вы сильно пожалеете, так что лучше поберегитесь! И если кто-нибудь скажет мне, что это — не Уильям…
Уильям тихо подошел и положил руку ей на плечо.
— Успокойся, Сильвия! — Он повернулся к Сирилу: — Тебе не кажется, что здесь слишком много народу? Думаю, пусть лучше все выйдут и предоставят нам самим разбираться. Я потерял память, но теперь снова все вспомнил. Память вернулась совершенно внезапно, ночью. Не думаю, что ты и в самом деле сомневаешься, но если все же это так, то я без труда смогу уничтожить все сомнения. Все это слишком эмоционально, тебе не кажется? Кэтрин, ты лучше уведи Сильвию. И думаю… — Он помолчал. — Твоей жене тоже лучше нас оставить.
Сильвия встрепенулась, снова обхватила его за шею, проворчав что-то, подбежала к Кэтрин и вышла вместе с ней, таща Джоко за рукав.
— Нет! — воскликнула Мэвис. — Сирил, не будь идиотом! Тебе нечего сказать этому человеку, и слушать его тебе тоже не нужно. Тебе нужно встретиться с адвокатом.
Сирил посмотрел на нее, отвел глаза. Потом посмотрел на Уильяма. В его взгляде было что-то жалкое, словно его побили.
— Не будь ослом, Сирил! — сказал Уильям. — Ты же не будешь впутывать сюда адвоката! Если твоя жена не хочет нас оставить, как насчет прогулки в моем автомобиле? Ты знаешь, сами мы лучше во всем разберемся.
Сирил провел рукой по лбу: он был покрыт каплями пота.
— Тебе лучше уйти, Мэвис.
На сей раз его наградили непреклонным взглядом, полным ледяной злобы:
— И оставить его заговаривать тебе зубы — заговорить до того, что тебе захочется удавиться, когда ты встретишься с адвокатом и он тебе скажет, какого ты свалял дурака! Я никуда не пойду! И ты без меня и шагу не сделаешь!
Уильям ответил спокойно:
— Очень хорошо. Тогда уедем мы с Кэтрин. Но вам лучше как следует подумать, что вы делаете. Сирил даже не притворяется, что не узнал меня. Я знаю, мои слова звучат неубедительно, но я вернулся, и со мной придется считаться. Что ж, от тебя зависит, какого рода счеты будут у нас с вами. Есть вещи, с которыми мы должны разобраться. Пусть это останется семейным делом, тогда мы мирно, как и полагается кузенам, все уладим. Или ты можешь прибегнуть к услугам вашего адвоката, а я обращусь к своему. И тогда это уже будет официальное разбирательство между партнерами. Бретту придется принять чью-то сторону, произойдет свара, и все это очень повредит бизнесу. Если ты хочешь всего этого — пожалуйста. Главное, ты должен понять: нельзя выбрать оба пути сразу. Тебе нужно на что-то решиться, Сирил. Ты не можешь начать ссору, а потом ее отменить и перейти к дружеским переговорам. Знаешь, тебе в самом деле лучше сейчас со мной поговорить.
Мэвис обратила свой гнев на него:
— Он не будет вести с вами никаких разговоров, мистер Смит! Не стоит даже надеяться!
Уильям ответил самым небрежным тоном, на который только был способен:
— О, не говорите глупостей. Он прекрасно знает, кто я, как и вы. Давай, Сирил, скажи наконец сам за себя: ты меня узнаешь или нет?
Теперь, кроме унижения, во взгляде Сирила появилась мольба. Нерешительно протянув к Уильяму руку, он произнес:
— Пусть она уйдет.
