Сделав первый глоток, Абель задумался о том, насколько изменился к лучшему вкус чая — хотя те же самые листья заварили той же водой, вскипяченной на той же спиртовке, в том же старом чайнике. Но чай, приготовленный Эбби, превосходил — и, возможно, всегда будет превосходить — чай миссис Бастабл. То же касалось кофе, супа и всего прочего. Мистер Таттлкомб смягчился и простил сестре ошибку, которую она, в конце концов, не совершила. Она же не проигнорировала его и не предпочла ему Эмили. Абигейль тем временем приготовила превосходные тосты с маслом. Мистер Таттлкомб с содроганием вспомнил, что миссис Бастабл предлагала сделать их перед отъездом и оставить на огне, «чтобы не остыли». Но Абель проявил удивительную твердость в этом вопросе, так что экономка удалилась, возмущенно фыркая.
Он с большим удовольствием поедал тосты Абигейль, в то время как она восхваляла доброту мисс Симпсон, согласившейся прийти и последить за Эмили.
— Вчера она заходила проведать меня и, услышав, что ты меня сегодня ждешь, а я не совсем понимаю, как поступить с Эмили, сразу предложила свою помощь. Элен Симпсон — хороший друг. Конечно, иногда ее манеры раздражают, но, я думаю, все мы не без греха. Я не всякому доверю остаться с Эмили, хоть ей и намного лучше — она уже провела на ногах вчерашний день и большую часть сегодняшнего, правда, пока не выходила на улицу. Но я велела ей полежать лучше у себя, пока меня не будет, и дала ей приемник. Я сказала, если ей чего-то захочется, то Элен будет напротив, в гостиной, и принесет ей чаю. Но не следует напрягаться и слишком много разговаривать — а то они ведь могут из-за чего-нибудь не поладить.
Для Абигейль эта речь была так необычайно длинна, что Абель начал чувствовать легкое беспокойство. Его не интересовала ни Элен Симпсон, ни Эмили Солт. Ему было совершенно безразлично, кто из них за кем присматривает, и Эбби отлично это знала. Ему было бы все равно, окажись они хоть на необитаемом острове, хоть на Северном полюсе. У Элен Симпсон брови сходились на переносице, и она вечно со всеми глупо спорила. Когда вдруг, после смерти его жены, она начала во всем с ним соглашаться, а Эбби стала приглашать ее встретиться с ним за чаем, Абель очень встревожился и вполне откровенно высказался по этому поводу. Эбби вряд ли могла думать, что ему нравится разговаривать об Элен Симпсон.
Взяв еще один тост, Абель сказал:
— У тебя что-то на уме.
Полное, свежее лицо миссис Солт осталось невозмутимым, а голубые глаза, так похожие на его собственные, сохранили полный спокойствия взгляд. Перед тем как ответить, Абигейль подняла свою чашку, отпила из нее и поставила на место.
— Что ж, не буду отрицать: я рада, что застала тебя одного.
Абель помотал головой. Теперь, когда лед был сломан, вполне можно было себе это позволить.
— Ты отлично знала, что я буду один. Миссис Бастабл уехала в Илинг повидаться с невесткой. Она вернется домой в ужасном настроении, потому что миссис Бастабл все время ведет себя с ней так, будто она еще в детском саду. Так что же тебя заботит? — Не дожидаясь ответа, он проговорил: — Я полагаю, Эмили.
— Что ж, ты прав.
— Ну и что она? — проворчал Абель.
— У нее был грипп. Вечером во вторник у нее был сильный жар. Она бредила, говорила много чепухи. Я была рада, что никто не мог этого слышать.
— Что она говорила?
Абигейль заколебалась.
— Она была не в себе. Нельзя принимать всерьез то, что человек говорит в горячке.
Кустистые брови Абеля дернулись. Эти женщины — вы только на них посмотрите! Посмотрите на Эбби! Она же пришла сюда, чтобы передать ему слова Эмили, так или нет? Разве нельзя обойтись без всей этой суеты и замешательства? Нет, нельзя! Мистер Таттлкомб проговорил сердито:
— Так ты собираешься мне рассказывать, что она там наговорила?
В голубых глазах Абигейль промелькнула ответная искра.
— Да, собираюсь. Но я не стала бы так спешить. Я пришла сюда с целью рассказать, но это совсем нелегко сделать, а ты вдобавок никогда не любил бедную Эмили. Меня с ней связывает долг, и я стараюсь как можно лучше его выполнить. Это не всегда мне легко удавалось. А теперь я оказалась в положении, когда мне приходится подумать и о моем долге по отношению ко всем остальным. И это тоже очень нелегко — после всех долгих лет, когда я в первую очередь думала только об Эмили. Теперь я вынуждена с кем-то поговорить, а ты — мой брат, и со всем этим связан.
