Но сейчас, видимо, пережитый стресс и полное смятение почему-то возвращали Георгия именно в те времена, когда маленькое Греческое королевство первым на Балканах отвоевало себе свободу от гнета Османской империи…
* * *
Война, как это часто бывает, не только разделила две стороны в непримиримой схватке, но и сплотила тех, кто верил в мир и гуманизм: со всего мира к театру боевых действий стягивались врачи.
Не остались в стороне и русские эскулапы (тем более речь шла о борьбе братьев по вере за свободу не только государственную, но и духовную). В 1897 году великий князь Сергей Александрович решил отправить санитарный отряд Иверской общины из двадцати человек не в греческую, а в турецкую армию. Поступок дальновидный: потомки султанов-завоевателей пленных лечить не стремились. Впрочем, к эллинам тоже выехали врачеватели из Российского отделения Красного Креста.
После молебна княгиня Елизавета Федоровна благословила всех отъезжающих образком Иверской Божией Матери и пожелала благополучного возвращения. Георгий не сомневался, что именно это благословение и спасло ему жизнь: не раз он оказывался под пулями, спасая раненых на самой линии фронта, но снаряды облетали его, будто вокруг был раскинут невидимый купол. Бог, верно, хранил Георгия для одной встречи.
Кроме русского врача на войну также отправился и греческий священник, немолодой уже отец Романос. На поле брани этот глубоко верующий человек пошел движимый истинным милосердием: он не брал в руки оружие, не прикрывал спины своих сограждан, он спасал их души, помогая встретить смерть, причащая, исповедуя и соборуя. Бесстрашие священника перед лицом смерти, мудрость его речей и способность даровать минуты просветления в самые мрачные часы сделали отца Романоса настоящим героем. Его почитали за чудотворца даже те, кто был далек от веры. Георгий, слышавший рассказы о необычном священнике, тоже проникся к нему уважением и искренним восхищением.
Больше всего молодого человека, не лишенного в те годы вольнодумства, которое многие сочли бы мыслями богоборческими, поражало то, что отец Романос проповедовал совсем не так, как было принято в храмах: его речь была лишена пафоса и торжественности, каждое слово было просто и понятно. Даже к туркам, которые веками угнетали его народ, а теперь без всякой жалости убивали на полях брани, он относился с любовью.
«Христос – это любовь, – говорил отец Романос тихим вкрадчивым голосом. – И только осознание этой простой и такой, казалось бы, по-детски наивной истины может остановить те ужасы, что происходят в мире. А ее непонимание делает людей эгоистичными, циничными, алчными и жестокими, превращая веру в фанатизм, который вкладывает в руки оружие. Любовь слепая превращается в дамоклов меч, что висит над миром и, срываясь, рубит все на своем пути, калеча жизни, сметая города и страны, оставляя лишь пепел и слезы… Но разве это оставил нам Христос?» – вопрошал отец Романос в записанных корявым почерком полуграмотных вояк проповедях, которые попадали в руки Родину в госпитале в Фарсале. Эти пожелтевшие, часто окропленные кровью листочки бойцы за свободу и независимость хранили у сердца, умоляя читать им перед смертью.
Георгий, который в тот момент искал ответы на многие вопросы, разумеется, страстно хотел лично встретиться с этим необычным священником. Однако, когда в разгар битвы под Домокосом отец Романос, тяжело раненный в живот, появился возле палаток с красными крестами, Георгий искренне пожалел о своих чаяниях: судьба сыграла с ним поистине злую шутку, превратив его сердечное рвение к просветлению в свидание со смертью.
Несломленный перед лицом бездны, не испугавшийся боли, не отрекшийся от своих убеждений, с ясным взглядом, отец Романос, будто не чувствуя свинец в своей плоти, шел к палаткам врагов с проповедью о любви и братстве, всеобщем благоденствии и прощении. Он будто весь сиял светом истинной веры, как старец с иконы. Маленький, окровавленный, великий.
Этот его поступок впечатлил даже янычар Османской империи: никто был не в силах поднять оружие. Все чувствовали в этом иноверце, святом дервише, нечто такое, что заставляло склонить голову перед истинным посланником небес.
