– Такого явления, как нервный срыв, в природе не существует, – ответил доктор Купер. – Это популярное выражение, характеризующее различные формы функциональных или дегенеративных психозов.
– Хорошо, поставим вопрос по-другому. Человек, страдающий маниакально-депрессивным психозом, не является безумным, верно?
– Ну, нормальным его не назовешь.
– Знаю, но он не безумен?
– Смотря что вы подразумеваете под безумием. Конечно, в юридическом смысле это не та степень сумасшествия, которая освобождает от ответственности за совершение преступления.
– Я имею в виду не это, – возразил Мейсон. – Спуститесь на землю, доктор, не будем спорить о мелочах. Вы ведь не даете свидетельские показания в суде. Речь идет о чисто функциональном заболевании, не так ли?
– Так.
– И излечимом?
– О да, полностью излечимом.
– В таком случае, – нетерпеливо сказал Перри Мейсон, – давайте избавимся от этой воющей собаки.
– Не забывайте, – напомнил Пит Доркас, вертя в руке карандаш, – мы располагаем только неподтвержденным заявлением этого Картрайта, что собака действительно воет.
– Брось, Пит, – поморщился Мейсон. – Ты ведь не выписываешь ордер. Уведоми Фоули о поступившей жалобе, о том, что он нарушает постановление под таким-то номером, и опиши ему, в чем заключается это постановление. Если его собака в самом деле воет, он быстренько заткнет ей пасть, а если нет, то позвонит и сообщит тебе об этом.
Мейсон повернулся к доктору Куперу:
– Идея о воющей собаке не может оказаться бредом, доктор?
– При маниакально-депрессивном психозе бывают бредовые состояния, – ответил доктор Купер, – но обычно в форме мании преследования.
– Ну, – заметил Доркас, – Картрайт ведь считает, что его преследуют. Он думает, что Фоули специально обучил собаку выть.
Перри Мейсон посмотрел на часы.
– Давайте позовем стенографистку, – предложил он, – продиктуем ей уведомление и отправим его поскорее.
Доркас посмотрел на доктора Купера, подняв брови.
Психиатр кивнул, и Доркас нажал кнопку.
– Хорошо, – сказал он. – Я продиктую уведомление и подпишу его.
– Я бы хотел поговорить с сотрудником, который доставит уведомление, – попросил Мейсон. – Может быть, мне удастся ускорить дело, обеспечив ему транспорт и…
– …и угостив его парой сигар, – усмехнулся Доркас.
– Я мог бы угостить его бутылкой виски, но не хочу компрометировать себя в глазах заместителя окружного прокурора.
– Спустись в офис шерифа, – сказал ему Доркас, – и найди там кого-нибудь, кто может передать уведомление. К твоему возвращению оно будет готово. Если хочешь, можешь сопровождать посыльного.
– Ну нет, – ухмыльнулся Мейсон. – Я знаю разницу между адвокатом и помощником шерифа. Один работает в кабинете, а другой разносит повестки. Я буду у себя в офисе, когда доставят уведомление.
Открыв дверь кабинета, он обернулся к доктору Куперу:
– Не считайте меня спорщиком, доктор. Я понимаю вашу позицию, но надеюсь, что вы понимаете мою. Этот человек обратился ко мне за помощью, и я увидел, что он в нервном состоянии. Я не знал, сумасшедший он или нет, и хотел это выяснить.
– Конечно, я не могу поставить окончательный диагноз…
– Разумеется, я это понимаю, – заверил его Мейсон.
– А Картрайт больше ничего не говорил? – спросил Доркас. – Он не хотел посоветоваться с тобой о чем-нибудь еще, кроме воющей собаки?
– Теперь ты задаешь вопросы, – улыбнулся Перри Мейсон. – Могу сообщить, что Картрайт уплатил мне предварительный гонорар, если это тебе поможет.
– Наличными?
– Совершенно верно.
– Это решает дело, – рассмеялся доктор Купер. – Явный признак безумия!
– Безусловно, это отклонение от нормы, – согласился Перри Мейсон и закрыл за собой дверь.
