Лугальбанда немедленно открыл оба глаза и грозно уставился на приятеля.
Ницан, как ни в чем не бывало, вновь приложился к напитку, после чего благодушно спросил:
– Так на чем мы остановились? Да, ты сказал, что чересчур скрупулезно толкуемые сны могут застрять в нашей реальности и оказывать негативное воздействие на окружающих. Но всякий ли толкователь способен истолковать вещий сон, не повредив его ткани?
– Что?.. – Лугальбанда перевел взгляд на бутылку. – Да как ты… – он гневно взмахнул руками, так что широкие рукава синей мантии пошли волнами, и уже готов был испепелить вдовий подарок.
Ницан, спешно спрятав бутылку, воскликнул:
– Не имеешь права! Это вопиющее нарушение закона!
– Что? – маг-эксперт изумленно округлил глаза. – Нарушение закона?
– Именно, именно, – спешно закивал сыщик, по-прежнему держа бутылку за спиной. – Ты, будучи государственным служащим, не можешь применять магию в личных целях! А уничтожение этой бутылки как раз и есть – применение в личных целях. И я буду вправе пожаловаться твоему начальству, после чего тебя лишат лицензии. И станешь ты, Лугаль, беспомощным, как велосипедист на междугородней трассе.
– Да как ты смеешь! – вскипел маг-эксперт. – Да я тебя…
– Конечно, но давай не ссориться! – воскликнул Ницан, быстро поднявшись со стула и отступив на шаг. – Предлагаю компромисс. Ты снимаешь заклятие с жезла, а кроме того, с Умника. Я же, со своей стороны, обещаю тебе, что до конца расследования буду пользоваться только его услугами, а гонорар, полученный от вдовы Барроэс, использую, во-первых, на выплату долгов, а, во-вторых, на новое платье для Нурсаг. Ну, за вычетом аванса, украденного сегодня. Идет?
Лугальбанда, скрепя сердце, согласился, после чего друзья еще с полчаса беседовали на сугубо профессиональные темы. Маг-эксперт ничего более сообщить о загадочных предметах не смог. Правда, поворчав немного, пообещал выяснить личность зловещего Ошеа Бен-Апсу.
– Как ты думаешь, – задумчиво спросил Ницан, – хранят ли толкователи копии расшифрованных сновидений?
Лугальбанда пожал плечами.
– Зависит от того, в каком храме дело происходило, – ответил он. – Некоторые хранят. Но редко. Ты ведь не забывай: сны приходят из Страны мертвых, а Эрешкигаль, – тут Лугальбанда на всякий случай очертил вокруг себя магический круг, – Эрешкигаль не любит, когда ее имущество долго хранится в чужих руках. Но даже если интересующее тебя толкование жрецы сохранили: что ты надеешься в нем узнать? Ты же не специалист. Да и специалисты зачастую больше надеются на собственную интуицию, нежели на профессиональные знания. Очень тонкая это штука – толкование чужих снов, – заключил маг-эксперт. Ницан с ним согласился.
В заключение, прочитав несколько заклинаний на староаккадском, с вкраплениями слов на непонятном Ницану языке, Лугальбанда выполнил свою часть обещания – расколдовал полицейский жезл, принадлежавший частному детективу, а затем снял заклятье, трансформировавшее напитки, которые Умник таскал с Изнанки Мира своему хозяину. Тогда Ницан торжественно вылил остатки лагашской в раковину, стоявшую в углу кабинета, а пустую бутылку аккуратно положил в корзину для мусора.
Теперь можно было возвращаться домой. Ницан попрощался с Лугальбандой.
Выйдя из кабинета, он стал свидетелем интересного зрелища. Два патрульных полицейских – один человек и один голем – бережно несли кого-то. Судя по видавшему виды платью – бродягу или даже нищего. Тот безмятежно спал, с блаженным выражением лица.
К груди бродяжка прижимал кошелек, показавшийся Ницану знакомым.
– Стоп! – воскликнул он, бросаясь к патрульным. Те остановились. – Ребята, – сказал Ницан, – а это мой кошелек.
Он протянул было руку, но тут же получил неслабый удар дубинкой по пальцам.
– Честное слово, – воскликнул Ницан, пряча обе руки за спину. – Минутку! Подождите минутку, у меня есть доказательства!
Патрульные тотчас сгрузили спящего воришку на пол. Голем просто замер, а вот патрульный-человек героически боролся с дремотой.
Пришедший по зову сыщика Лугальбанда проверил жезлом кошелек и подтвердил: это действительно собственность частного детектива Ницана Бар-Аба.
