Я заводил улей с датскими пчелами, в качестве эксперимента. С немецкими, с итальянскими, с кавказскими и со словенскими, с Краньско-Горы. Конечно, мое сердце обливалось кровью от мысли, что вся британская ветвь пчеловодства практически погибла. Мне посчастливилось найти и купить у старинного аббатства в Сент-Элбэни крохотный улей с уцелевшей королевой, и я вкладывал все свои силы и эмоции в его восстановление.
Мой экспериментальный поиск необходимой породы пчел длился почти двадцать лет. В результате я пришел к выводу, что среди европейских пасек найти мне это не удастся (при условии, что такая порода вообще существовала в природе). Усугублялось это открытие еще и тем, что межконтинентальная почта не способна была в целости доставить улей с другого края света. Я должен был отправляться за ним сам. Для начала в Индию. А куда дальше, даже боюсь предположить.
Путешествие меня не пугало, в конце концов я уже поверхностно знал несколько азиатских языков.
Главное, что я должен был забрать собой из Англии — так это цветочную рассаду. Немного семян, немного сиропов и настоек. Всё.
Я собрал вещи, обговорил условия содержания своего коттеджа в Сауте и отдельным пунктом договорился с мастером Уилкинсом (к которому, в связи с его многочисленными и не прекращавшимися бедствиями, я обращался не иначе как «Малый Уилликан»), чтобы он осматривал мои ульи и тщательно следил за ходом подготовки к зимовке. Ну и естественно, не забывал собрать урожай и продавать его на рынке в Истбурне.
Никому из нанятых мною людей, я не сказал, когда вернусь.
В конце концов, я уже стар. Возможно, они вообще этого не ждут.
Но говоря, положа руку на сердце, не так уж они были не правы.
* * *
Увиденное глубоко поразило Старика Гао. Всю свою жизнь он провел, управляясь с пчелами, но то, как незнакомец вытряхивал пчел из ящиков, неуловимым, но отточенным движением запястья, — так, что черные пчелы не просто не злились, а наоборот воодушевлялись, не разлетались по сторонам, а как плотная струя вытекали и заполняли улей, — просто спирало его дыхание. Освободившиеся ячейки с сотами, незнакомец поставил друг над друга, дав возможность Гао снять с них урожай.
Неожиданный жилец, определенно, был большой удачей для Старика Гао.
Он договорился со Вдовой Цянь, чтобы ее внучка трижды в неделю носила незнакомцу еду. Это стоило ему нескольких монет; а незнакомцу — небогатого рациона, включавшего рис и овощи, а по дням доставки еще и глиняного горшка с горячим супом.
Каждые десять дней, движимый любопытством, Старик Гао взбирался на холм к своей пасеке. Инспектируя свои одиннадцать ульев, он с удивлением обнаруживал, что под чутким присмотром чужеземца соты наливаются гораздо лучше и больше, как никогда прежде. Ну и конечно, он не мог не обратить внимания, что ульев теперь двенадцать. Черных пчел стало больше на пасеке.
Потом, в одно из посещений, Старик Гао принес на пасеку досок, и вдвоем с незнакомцем, молча, грубо говоря «плечом к плечу», колотили несколько дней конструкцию под новый улей и даже сколотили еще один.
Как-то раз незнакомец сказал, что улей, который они сколотили, был сконструирован одним американцем всего семьдесят лет назад. Для Старика Гао эти слова прозвучали, как полнейшая белиберда, — потому что он сам придерживался инструкций, данных ему отцом, о которых знала вся деревня и все пасечники, включая их дедов и, без сомнения, прадедов, — однако он сдержал свои эмоции и просто промолчал.
Ему было хорошо в обществе чужеземца. Они настроили еще и еще ульев, и Старик Гао жалел, что чужеземец уже весьма почтенный старик. Что он не переживет Гао и не примет управление пасекой на себя после его смерти. Но сплоченность, которой двое пожилых мужей достигли, забивая гвозди в доски, перевешивала даже отчетливое ощущение, что им не придется пережить еще полдюжины зим.
Старик Гао приметил небольшой аккуратный цветник, который незнакомец разбил недалеко от улья, который он взял в аренду и который он переставил довольно далеко от других ульев пасеки. Цветник с ульем был отгорожен мелкой сеткой от всего остального; в дополнении он вырезал в улье потайную дверцу на задней стенке, чтобы можно было снимать мед и одновременно не давать пчелам разлететься, чтобы они снимали пыльцу только с цветов под сетчатым куполом. Гао также приметил, что кроме клумбы с цветами, внутри купола стоял поднос с кусочками сахара, пропитанными жидкостями разного цвета. Кусочки были в основном ярко-красного и зеленого цветов; один был ослепительно-синего цвета, и один был канареечно-желтый. Старик попробовал спросить у незнакомца, что это, но тот лишь кивнул головой и улыбнулся, не сказав ничего.
