Дело о продаже Петербурга - страница 2

— Ты чего, зверенок, не понял, что ли? Сам знаешь.

— Жень, не торопись, — вмешалась в диалог девушка. — Отрежь ему сперва ухо.

«Гады, пронюхали, узнали! — в голове журналиста мельтешились мысли, как тараканы на прожариваемом противне. — Но как? И почему я их сам пустил? Может, я и на бутылку не случайно наступил? Нет, их не переиграть. Ни сегодня, так завтра. Ладно, сдаюсь! Придется отдать Сокровище. Лишь бы в живых оставили».

— Внутри дивана, коробка из-под искусственной елки. Там, на дне, папка.

Парень с ножом по-прежнему стоял возле Бананова, а его компаньоны ринулись к дивану. Лелик, взор которого был направлен в потолок, слышал, как они зашуршали разным хламом. Затем шуршание прекратилось — видно, посетители наткнулись на папку.

Потом раздалась ругань.

— Ты чего нам мозги компостируешь, дешевый лох?! — орал парень, размахивая открытой папкой, из которой на пол сыпались бумажки. — Я тебе сейчас это дерьмо в рот запихаю и подожгу!

— Жень, — осведомилась девушка, — неужели нам еще одного лоха резать придется?

— Придется, — согласился парень, которого звали Женей. — Слушай, ты, собачий аборт, у нас времени мало. Если мы у тебя меньше, чем на «полтонны» баксов не наберем, тебе не жить. Понял?

— Понял, — быстро пролепетал Лелик. Так быстро, что разбойники не успели бы уловить с трудом скрываемую им радость. — В столе, на верхней полке кошелек. И в буфете, там вложено в блокнот.

— Ну, смотри! — Женя угрожающе показал кулак. Однако радостные возгласы его напарника и девицы сообщили Бананову, что добыча обнаружена.

— Жень, тут «тонна» баксовых будет.

— Вали все в сумку. Потом разберемся.

Пока двое налетчиков складывали добычу, третий привязал Лелика к креслу и заткнул ему рот салфеткой с бумажного столика.

— Сиди тихо. Если вздумаешь заявить — писец!

Пленник ожесточенно закивал головой: что вы, никуда заявлять не собираюсь!..

Через минуту хлопнула дверь. Издали донесся топот: гости неслись вниз по лестнице.

Кляп разбойники засунули настолько неудачно, что Бананов без особого труда ухватился за кончик салфетки и вытянул ее. Дышать стало легче. Конечно, ситуация хреновая и придется помозговать, как выпутываться дальше. Но пока можно немного порадоваться.

Безусловно, денег жалко. В блокноте было восемьсот баксов. В кошельке — две-три тысячи рублей, Лелик не помнил. Судя по дребезжанью из буфета, утащили и серебряный набор. Ложки мелкие, чайные, правда, дореволюционные, но гости к нему гонять чаи ходили редко, так что с потерей придется смириться. Может, еще вынесли комбайн — «Панасоник». Все это дерьмо, по сравнению с тем, что он хранил в диване! Там было Сокровище, заботливо собранное и сохраненное за последние годы.

Скоро выборы в Законодательное собрание. Этим «отморозкам» (если они прежде не попадутся еще на каком-нибудь деле), как всем добропорядочным гражданам, будут совать в ящики бесплатные газетки. Перед тем, как порвать ее для туалетных нужд, кто-нибудь из них заглянет вовнутрь и хмыкнет: «Не фига себе делишки! Вот, оказывается, какие козлы эти депутаны и депутутки! Сколько наобещали, сколько наворовали. Какой кретин все это накопал?»

Это ты кретин, Женя, криминальный мальчик с немытыми руками! Ты со своим напарником и лярвой-наводчицей (пока он вытаскивал бутылки, девка, точно, успела бросить взгляд на квартиру и поняла — здесь поживиться можно) за месяц возьмете пять-шесть «тонн» баксов. Больше вряд ли, в навороченную квартиру ради десяти бутылок вас не пустят. Потом тебя прихватят и дадут на полную катушку, потому что такие, как ты, осточертели всем. Даже родной мамочке.

А журналист Бананов заработает через пару месяцев раз в пять побольше и будет спокойно пить чай в своей квартире, помешивая новой ложечкой. Даром, что ли, он собирал за эти годы все, что имело отношение к некоторым гражданам, имеющим привычку заседать в роскошном дворце на Исаакиевской площади?

В папке, весившей пару килограммов, было все. Копии распоряжений районных советов и районных администраций, товарные чеки, протоколы из вытрезвителей, выписки из архивов психдиспансеров и целая коллекция фотографий. На этих выборах не будет ни одного кандидата, чья фамилия не упоминалась бы в этой коллекции.