— Меня зовут Кристина. Я — русская.
Девушка взглянула на меня со сдержанной гордостью, как будто Кристина — самое что ни на есть русское имя.
— И я с самого детства привыкла думать только на русском. Не знаю, поймете ли вы меня.
— Постараюсь понять, — усмехнулся я. — Вы не беспокойтесь, просто рассказывайте свою историю. И еще — предлагаю перейти на «ты». Говори мне «ты», договорились, Кристина?
Она молча кивнула, а я с видом мудрого психолога скрестил руки на груди, приступая к вопросам.
— Итак, вчера вечером, можно сказать, ночью, ты вдруг оказалась в моей машине. Быть может, расскажешь, как это произошло? Как ты вообще попала в тот район? Полагаю, ты была среди посетителей выставки Сони Дижон?
Моя собеседница ответила не сразу. Некоторое время она сумрачно наблюдала за шмелем, кружившим вокруг розетки с медом, а потом вдруг строго взглянула на меня, слегка нахмурив тонкие брови.
— Так это была выставка! Я не поняла… Много людей, почти все пьяные — скажу честно, я никогда не была в таких домах, не встречалась с такой публикой. Я — из простых… Но дело не в этом!
Пару секунд она мучительно морщилась, точно подобрать нужные слова было для нее ужасной мукой. Она даже сжала кулачки, затем решительно замотала головой, будто решила заново попытаться изложить свои мысли.
— Дело в том, что за последние несколько дней я сделала целую кучу глупостей, подписала, не читая, море самых опасных бумаг, так что теперь обязана подарить свои органы какому-то медицинскому центру. Это долгая история, и все это так сложно объяснить…
Она глубоко вздохнула, словно собираясь прыгать в бездну.
— Вы — то есть, я хотела сказать, ты… Ты когда-нибудь слышал о нелегальной трансплантации органов?..
Итак, с первых слов разговор пошел о чем-то, на мой взгляд, не совсем серьезном. Трансплантация органов — целая отрасль современной медицины. Что же касается нелегальной торговли почками и печенью, то это сюжет для триллеров: нехорошие врачи хватают несчастного человека без связей — без семьи и берут у бедолаги едва ли не все его органы — для тех, кто побогаче.
Помнится, я даже смотрел немецкий фильм на эту тему: сладкая парочка попадает в руки к таким вот дельцам и едва не расстается со всеми своими жизненно необходимыми органами, а заодно и с самой жизнью. Естественно, в итоге эти двое одолели всех злодеев, а криминальных медиков привлекли к уголовной ответственности. Но в реальной жизни подобные сюжеты практически невозможны.
Я внимательно смотрел на свою гостью, ожидая продолжения рассказа. Несколько секунд стояла тишина.
— У меня был парень, друг, — наконец произнесла Кристина, задумчиво глядя все на того же шмеля. — Его звали Игорь. Мы жили вместе и были счастливы. Все началось однажды ночью, когда он проснулся оттого, что внезапно почувствовал страшную боль. Мы подумали, что у него приступ аппендицита или что-нибудь в этом роде и вызвали «Скорую».
Она хрустнула пальцами, и я обратил внимания, какие они у нее длинные и тонкие — как у пианистки.
— Все было очень просто: ночной вызов «Скорой», клиника, подготовка к операции… Я устроилась в холле, ожидая, когда все завершится и можно будет отправляться домой спать. Я и сама не заметила, как уснула. Проснулась оттого, что меня трясет за плечо медсестра. Она-то и проводила меня в кабинет того молодого хирурга… Или лучше сразу назвать его дьяволом?
Кристина неожиданно перевела взгляд на меня — полный отчаяния и решимости, взгляд бессильной злости.
— Порою очень непросто понять, что за человек тебе встретился. У некоторых такое милое лицо, можно даже сказать, красивое, но чуть узнаешь человека поближе, как тут же понимаешь: он…
Она нервно щелкнула пальцами, подыскивая подходящее слово, словно от того зависели судьбы мира.
— Нехороший человек, — осторожно вставил я. — Преступник, и этим все сказано. Ведь так?
Она мотнула головой, сжав кулачки.
— Да — преступник. Самый настоящий преступник. И этот врач был именно таким. Он начал говорить в общем и целом — что жизнь дорожает и сегодня просто невозможно сделать операцию совершенно бесплатно…
