— Это ещё не аргумент. Или, во всяком случае, не самый убедительный аргумент, — желчно заметил Бласко Крус.
— Вы можете навести справки.
— Некогда. И нет ни малейшего желания. Вы упоминали имя Доминго Овьедо. Что? Приходилось встречаться?
— Не просто встречаться. В шестьдесят шестом были с ним в одной школе. В Зоне канала.
— И чем же вы занимались там? — Молодой человек окончательно пришел в себя. Теперь перед Иселем снова сидел умный, цепкий, внимательный собеседник.
— Военная школа в Форт-Шермане обучает приемам «бесшумного убийства», тому, как можно выжить в джунглях, то есть многому, без чего не обойтись в зараженных партизанами районах. Мы с Доминго, как и другие офицеры специальных войск, занимались ориентированием на местности, преодолением тропических зарослей, водных преград и непроходимых болот. Учились есть сырыми рыбу, птиц, тапиров, оцелотов, муравьев — они, правда, больше годятся вместо специй… А вот кузнечики — настоящий деликатес!
— Ну, ладно. Хватит пережевывать старое. Это всё известно. После школы вы виделись с Доминго Овьедо?
— Да, конечно. В шестьдесят седьмом… И потом — в шестьдесят девятом. Он приезжал в Бальбоа-Хайтс и заглядывал ко мне в Сьюдад-де-Панама. Уже в капитанском чине. Овьедо…
— Дрянной человечишко! Спесив, амбициозен, глуп, — отрезал Бласко Крус. — К тому же с запятнанной репутацией.
— Что вы?! Доминго блистательный офицер.
— Не тратьте энергию даром, Прьето, — вам всё равно не переубедить меня.
— Но он столь успешно начинал свою карьеру и, если бы не прискорбный случай, наверняка достиг бы больших высот.
— Кто поспешно карабкается наверх, рискует сорваться и свернуть себе шею.
— Так-то оно так. И все же в вашей организации Овьедо, насколько мне известно, не на последних ролях?
— Правильнее сказать — не на самых последних. Держим его как бывшего военного: мало у нас людей, прошедших армейскую выучку. И опыт его в диверсионных делах нужен. А вообще-то не боец он. Этот ловкач-парвеню ищет, что поспокойнее, повыгоднее — занимается налаживанием связей с организациями, родственными «Трем А» по духу. Поехал за опытом в Италию. Ну, капитан, так чего же ждут ваши «честные, преданные отчизне офицеры» от «Антикоммунистического Альянса Аргентины»?
Исель, убаюканный пасторальным пейзажем и размеренной речью Бласко Круса, успокоенный улыбкой, которая выползла и застыла на потрескавшихся губах аргентинского фашиста, не расслышал его вопрос. Или сделал вид, что не расслышал.
— Что вы молчите? Я вас спрашиваю. Не можем же мы весь день торчать у этой лужи?! — в голосе молодого человека прозвучало недовольство.
— Вы о чём? Ах да, да. Мы нуждаемся в вашей помощи. Есть ли возможность направить в Панаму человека, чтобы он на месте поспособствовал формированию из надежных людей вооруженных групп по образу и подобию «Трех А»? Познакомил бы нас с вашими методами. Проинструктировал по вопросам конспирации, стратегии и тактики. Ваш опыт ведения тотальной борьбы против красных очень важен. Понимаете?
— Не очень-то вы у себя в Панаме разворотливы, — задумчиво и чуточку покровительственно проговорил Бласко Крус, — с такими черепашьими темпами вам и до второго пришествия не дождаться успеха.
— Поэтому нам и нужна помощь. Поэтому я здесь.
— Все бы ничего, да в ближайшее время мы никого к вам послать не сможем. Рядового члена — что проку? А из руководства в Байресе только я. Остальные разъехались по провинциям. У самих дел по горло, — он провел ребром ладони по тощей своей шее. — Да уж потерпите, попозже что-нибудь придумаем. Что вы скажете на это?
— Жаль, очень жаль. Я прямо не знаю… Мы так надеялись, так рассчитывали на вас.
— Рассчитывать надо только на себя и не бояться грязной работы, не бояться запачкаться кровью… А вам, я вижу, хотелось бы перейти вброд реку, не замочив ног? Такого не бывает. Вы же не Христос! — Настроение у Бласко Круса менялось, как погода на взморье, становилось все более тревожным и агрессивным. — Дьосдадо! Дьосдадо!!! Чико! — закричал он, рывком поднимаясь с травы. — Где вы, чёрт бы вас побрал совсем?!
Капитан Прьето тоже встал. Из-за кустов до их слуха донеслись звуки возни, рычание, топот, и на лужайку — к поросшему камышом и кувшинками тихому озерцу — выскочил дымчатый дог. Гигантскими прыжками он мчался к хозяину, волоча за собой тяжело дышавшего Сумаррагу.
