«Дело» Нарбута-Колченогого - страница 5
Правда, от этого беспощадность его суждений ничуть не смягчалась.
«С точки… ото… ото… ритмической, – говорил он при обсуждении чьих-нибудь слабых стихов, – данное стихотворение как бы написано… ото… ото… сельским писарем».
В 1905-1906 годах Владимир перенёс болезнь, следствием которой стала хромота из-за удаления пятки на правой ноге. Говорили, что он наступил босой ступнёй на ржавый гвоздь, и чтобы спасти его от начинающейся гангрены, ему удалили всю правую пятку.
Возникнув в детские годы, духовное и кровное родство, а также общность творческих интересов Георгия и Владимира сильно укрепились с годами. И в Глуховской гимназии, несмотря на разницу в возрасте, братья тоже учились в одном классе. Владимир с ранних лет он увлекался чтением, а Егор – рисованием. Об этом времени он впоследствии вспоминал: «Меня очень заинтересовало при прохождении курса древнеславянского языка, как это в старину писались от руки книги, и я, найдя образец шрифта Остромирова Евангелия, стал пытаться писать по-старинному».
Эти поиски, увлечение Георгия творчеством «ретроспективистов-мирискусников» впоследствии приведут его к созданию замечательных художественных образцов и ныне считающихся шедеврами книжной графики и иллюстрации. Среди них – оформление поэтических книг Владимира Нарбута, и, в частности, первого, говоря современным языком, совместного творческого проекта: поэтической книги «Стихи. Книга I», написанной Владимиром и оформленной Георгием.
Первые стихи Нарбута относятся к 1906 году; одно из лучших его ранних стихотворений – «Бандурист»:
Получив одновременно в 1906 году аттестаты зрелости (у Георгия аттестат был «покрытый почти одними «трояками», тогда как Владимир закончил гимназию с золотой медалью), братья Нарбуты прямо с глуховской почты отправляют свои прошения о поступлении в Петербургский университет, куда они и были в том же году зачислены без хлопот. Хлопоты им предстояли дома. Отец категорически восстал против учёбы сыновей в столице, и, как вспоминал потом Георгий, «целое лето мне пришлось воевать за право ехать в Петербург… отец ни за что не хотел пускать туда ни меня, ни моего брата Владимира». Однако «как-то покорился», «под влиянием матери, которая молча держалась нашей стороны», так что, в конце концов, после «многих просьб, угроз и ссор», братья всё же отправились в Северную Пальмиру в качестве студентов Петербургского университета. Младший брат, Владимир, учился в нём сначала на математическом факультете, а впоследствии – на факультете восточных языков. Ещё позже, в 1908 году, он перешёл учиться на историко-филологический, но курса на нём так и не окончил. Начал посещать различные семинары, а ещё участвовал в заседаниях «Кружка молодых».
Вл. Нарбут. Гимназист
Летние каникулы он проводил у родителей, подрабатывая репетиторством.
Большой удачей было то, что братья смогли поселиться у художника Ивана Яковлевича Билибина, который сыграл большую роль в становлении их талантов. Позже Владимир посвятит ему своё длинное стихотворение «Тетерева», в котором, точно сыплющаяся с веток за шиворот хвоя, колются искажённые украинизмами и провинциализмами ударения в неправильно поставленных словах – как, например, в слове «дуло», звучащем то как «дуло», то как «в дуле».
Георгий Нарбут, брат Владимира, художник
«Эхо» провинциального и украинского звучания так и останется на всю жизнь раздаваться в поэтическом творчестве Нарбута, и особенно оригинально будет звучать его речь в связи с его заиканием. Фольклорно-сказочные мотивы в творчестве Владимира Нарбута будут обусловлены воздействием его общения с Билибиным. Это он поделился с Владимиром впечатлениями от Соловков, на котором он однажды побывал, показав ему потом свои рисунки с натуры, что помогло Владимиру написать очерк «Соловецкий монастырь», который был напечатан в журнале «Бог в помощь! Беседы», проиллюстрированный его братом Георгием.
