– Нет.
– Почему?
– Я могу изменить свое мнение, когда выслушаю их. Вон они, Пол.
– Уже ухожу, – сказал Дрейк. – Пожалуй, сяду в этот же трамвай, чтобы оказаться подальше отсюда.
Он побежал к трамваю. Мейсон зажег фары, развернулся и в тот момент, когда женщины проходили мимо автомобиля, открыл дверцу.
– Добрый вечер, Ева, – сказал он. – Ты с миссис Винтерс?
– Ничего себе, – услышал он голос Коры Фельтон.
– При таком освещении, – рассмеялся адвокат, – я разглядел только два силуэта. Может, вас подвезти?
– Мы живем совсем рядом отсюда, но нам будет приятно.
– Я хотел бы поговорить с вами до того, как вы пойдете домой. У вас там гости.
– Кто еще? – спросила Ева Мартелл.
– Полиция.
– Но они с нами уже разговаривали. По крайней мере со мной.
– Хотят поговорить еще раз.
– О боже, ведь я сказала им все, что знаю.
– Где Адела Винтерс?
– Поехала к себе.
– На трамвае?
– Нет, это я пересела. Такси, которое мы поймали у вашего офиса, повезло тетку Аделу прямо домой.
– Это означает, что она оказалась дома раньше вас.
– Я еще десять минут стояла на трамвайной остановке.
– А где были вы? – обратился Мейсон к Коре Фельтон.
– Я была в кино и совершенно случайно встретилась с Евой в трамвае. Когда она рассказала мне, что произошло, я была потрясена.
– Я буду более спокойно себя чувствовать, если мы поедем покататься на время нашего разговора подальше от вашего дома. Там ждет полиция.
– Почему мы должны разговаривать? Что все это означает? – с тревогой спросила Ева. – Я думала, что все уже позади.
Мейсон вел машину, постоянно посматривая в зеркальце заднего обзора.
– Вы сказали полиции, что провели весь день с Аделой Винтерс?
– Да.
– Вы подписали это свое показание?
– Да.
– Вы давали показание под присягой?
– Да, я принимала присягу.
– Я не из полиции, я ваш адвокат, и мне вы должны говорить правду. Вы действительно были с ней целый день?
– Да.
– Вплоть до минуты?
– Ну, практически…
– Меня интересуют факты, – жестко сказал Мейсон.
– Ну, было несколько таких моментов, например в отеле, когда она пошла в туалет.
– Расставались ли вы с ней хоть ненадолго до того, как отправились в отель?
– Да, но… какое это имеет значение?
– Один бог знает, почему я трачу на вас время, – вздохнул Мейсон. – Неужели из вас нужно вытаскивать правду клещами? Прошу мне точно рассказать, что произошло.
– Конечно, это ничего не меняет, но когда мы вышли из квартиры и спустились в холл, то остановились у телефона-автомата, чтобы позвонить. Через минуту тетка Адела вдруг вспомнила, что оставила что-то в квартире, и решила подняться наверх, чтобы забрать.
– Что это было?
– Она сказала мне об этом уже в отеле. Это был ее револьвер. Сказала, что положила его в ящик комода, а потом достала и по рассеянности оставила на комоде, а должна была спрятать в сумку и… ну, просто забыла. Тетка Адела, естественно, не хотела его там оставлять. Поэтому я подождала внизу, в холле, а она взяла ключ и быстро вернулась в квартиру. Конечно, после того, как она заявила вам, что никогда не имела револьвера, я не знаю, что и думать.
– Как получилось, что вы не сказали об этом в полиции?
– Разве это не очевидно? Когда мы вернулись и увидели Хайнса с пулей в голове, тетка Адела решила, что единственным выходом является все рассказать вам. А вы велели уведомить полицию. А потом тетка Адела пришла к выводу, что не стоит осложнять положение, рассказывая о том, что она забыла что-то в квартире.
– Она сказала вам, что эта забытая вещь – револьвер?
– Не тогда. Она сказала мне об этом только в отеле.
– Сколько было времени, когда она вернулась в квартиру?
– Около двух. Может, десять минут третьего. Я посмотрела на часы, когда выходила из лифта: без пяти два. В холле мы были десять-пятнадцать минут.
– Это очень важно. Где вы находились? – спросил Мейсон.
– Когда тетка Адела пошла наверх? – переспросила девушка.
– Да.
– В холле.
– Вы уверены?
– Да.
– Не снаружи, где вас могли видеть наблюдатели?
– Нет. Я ждала внутри, в холле, и читала объявления о скачках.
– Как долго миссис Винтерс отсутствовала?
– О, совсем недолго.
– Вы могли бы сказать точнее?
– Пять минут, от силы шесть.
