Она спокойно ждала, пока Мейсон снова начнет задавать вопросы.
— Еще какие-либо юридические аспекты вашу подругу не интересует? — наконец спросил он.
— Ну… Она хотела бы выяснить… То есть, ей просто интересно знать…
— Что?
— Что именно означает юридический термин Corpus delicti?[1]
— И что она хочет узнать о Corpus delicti? — холодно спросил мгновенно насторожившийся Мейсон.
— Правда ли, — спросила Элен Крокер, — что какими бы доказательствами ни располагала окружная прокуратура, они не могут предъявить человеку обвинение в убийстве, пока не будет обнаружен труп?
— И у вашей подруги чисто академический интерес? — усмехнулся Мейсон.
В ответ посетительница лишь пожала плечами.
— Ваша подруга хотела бы предъявить окружной прокуратуре труп своего первого мужа, получить страховку и иметь право вторично вступить в брак, но в то же время она желает скрыть этот труп, чтобы избежать обвинения в предумышленном убийстве? Я вас правильно понял?
— Разумеется, нет! — Женщина чуть не подпрыгнула в кресле от возмущения. — Господи, конечно же нет! Я же вам объяснила, мистер Мейсон, что этот вопрос она хотела выяснить из чистого любопытства. Она просто когда-то где-то вычитала, что…
В глазах Мейсона сверкнул насмешливый огонек. Он походил на сильного пса, развлекавшегося с маленьким щенком, уставшего от утомительной бесцельной возни и решившего гордо удалиться в свой угол, показывая щенку, что тот может заняться своими делами и не приставать больше по пустякам. Адвокат встал из-за стола, не отрывая от посетительницы насмешливого взгляда.
— Что ж, хорошо, — сказал он. — Передайте своей подруге, что если она хочет получить ответы на свои вопросы, то пусть договорится с моей секретаршей о приеме. Я побеседую с ней лично.
— Мистер Мейсон, но ведь я же ее подруга! Вы можете не сомневаться в том, что я все передам в точности и ничего не перепутаю. Она… она не может к вам приехать.
— К сожалению, миссис Крокер, в юридическом мире так поступать не принято. Чтобы выяснить возникшие у вашей подруги вопросы, ей придется лично побеседовать со мной.
Элен Крокер хотела было что-то сказать, но передумала.
Мейсон подошел к двери, выходящей из его личного кабинета прямо в общий коридор, и распахнул ее.
— Вам будет лучше выйти через эту дверь, — сказал он.
— Очень хорошо! — ответила Элен Крокер, поджав губы, и стремительно выбежала из кабинета адвоката.
Мейсон ждал возле дверей, полагая, что она обязательно вернется. Но ее шаги по коридору звучали в направлении лифта, все больше удаляясь, затем раздался шум открывающихся дверей пришедшего по вызову лифта. Дверца лифта захлопнулась и кабина пошла вниз. Посетительница так и не вернулась.
Делла Стрит, доверенная секретарша Мейсона, вопросительно взглянула на адвоката, когда он вышел из личного кабинета в приемную. Она привычно взяла карандаш и придвинула к себе блокнот, готовясь застенографировать все, что он продиктует. Рядом с ней лежала книга регистраций, куда записывались имена всех, кто приходил на прием к адвокату, их адреса, затраченное на них время и сумма гонорара за консультации.
Серьезные и чистые глаза Деллы Стрит, способные проникать в самую душу человека, задавали адвокату немой вопрос.
Мейсон привык к этим глазам и давно научился понимать их выражение.
— Я предоставил ей возможность откровенно высказаться, но она не захотела, — сказал Мейсон.
— В чем дело, шеф? — спросила Делла.
— Она попыталась провернуть со мной старый трюк. Заговорила о какой-то подруге, которая хочет выяснить кое-какие вопросы, и сама задала мне их. Если бы я на них ответил, то она попыталась бы как-то обойти закон и выпутаться из создавшейся ситуации, которая ее явно беспокоит. Ничего хорошего из этого не вышло бы.
— Она выглядела встревоженной? — уточнила Делла Стрит.
— Да.
Между Мейсоном и Деллой Стрит и существовало то особое взаимопонимание, что появляется между людьми противоположных полов, на протяжении долгих лет плечом к плечу занимающихся интересной работой, успех которой зависит от полной координации их действий, когда все личные симпатии подчинены желанию достичь намеченной цели. Между ними выросла дружба, которой была не в состоянии помешать никакая влюбленность.
