На столе перед сеньорами лежал целлофановый пакетик с россыпью зеленых бумажек. По-простому…
— Из Колумбии кокаин надо возить в контейнерах с кофе, а эти фигней страдают. Слушай, может они и возят, а мы не знаем?
— Вот уже привезли, — констатировал склонный к юмору сеньор.
— Aqui esta, aqui esta![4] — кивала сеньора Надя, торопливо расставляя на столе печенье к кофе.
— Потрясти бы их! — с вожделением произнес не склонный к юмору сеньор.
— Переводчик! Говорить, да? — заискивающе прокомментировала сеньора Надя мое появление.
— А чего говорить? Деньги взяли и пошли! — сеньор был недоволен. — Ладно, спроси: не потрошит их никто? Кроме нас?
— Нет-нет! — сеньора Надя делала отрицающие жесты руками.
— А то мы придем, разберемся…
Я поняла, что разберутся со всеми, кто в этот момент попадется под горячую бандитскую руку.
— Всего хорошего, сеньоры! Заходите еще! — по-русски любезничал Педро в дверях.
— Nuestra «крыша», — почти что гордо пояснил он, проводив «гостей». — Los padrinos. Chicos malos.[5]
— В Колумбии мы никогда не стали бы иметь дело с таким народом! — с горячностью вмешалась сеньора Надя. — Мы бы вызвали полицию, мы бы немедленно посадили их в тюрьму за вымогательство. Но здесь иначе работать нельзя. Нельзя, нас предупреждали еще на курсах в Колумбии. Когда приступаешь к управлению чужой страной… то есть фирмой в чужой стране, надо уметь справляться даже с худшим, что в этой стране есть.
Заглянул шофер Володя; он непонятно ухмылялся.
— Юля, скажи им, что дельфин приплыл.
— О, дельфин! — Педро обрадованно привстал, но тут же озадаченно присел. — Сеньора, кто будет разговаривать с ним? Вы? Я? Мы вместе?
— Ты, Педро! Поговори с ним ты, как мужчина с мужчиной…
— Петя, — представился мне «дельфин». Свое прозвище он полностью оправдывал энергичным и жизнерадостным видом. Того и гляди зароется носом в морские волны.
— Уф, здравствуй тезка! — радостно ворвался и затряс ему руку Педро. — Контейнер уже идет, уже идет.
— Да ну! — от «дельфина» повеяло искренней радостью. — А когда придет судно, Педро?
Педро озабоченно загибал пальцы:
— Неделя, две, три… Нет, две! — один палец он разогнул.
— Жалко, Педро, жалко, долговато. Ну ничего! Слава Богу, что он идет.
— Но знаешь, Петя, судно еще неделю будут держать в порту. Его будут обнюхивать собаки. Проверять, нет ли наркотиков.
— Ах, черт возьми! Ты понимаешь, Педро, все мои клиенты, булочные-кондитерские, сидят без зернового кофе, а я его не везу и не везу. Не сегодня-завтра они закупят зерно у других оптовиков, а если закупят, то уже надолго. Зерно, оно ведь идет медленнее, чем растворимый.
— Да, Педро, но уговори их подождать: через две недели будет отличный «Сересо» и «Чанчамайо».
— Через три — еще собакам надо понюхать… Хорошо, Педро, что делать, подожду.
Погрустнев сначала, «дельфин» как будто приободрился.
— Слушай, Педро, образцов этого «Сересо» и «Чанчамайо» у тебя нет?
— Конечно есть!
Петин дипломат был мучительно туго набит, и, распахнувшись, он с радостью исторг из себя на пол документы ИЧП «Дельфин», несколько пачек мятых купюр, книгу «История инков»; присыпал это сверху таблетками валидола и последним аккордом уронил два трогательных красных яблока — обед бизнесмена. Мешочкам с кофе попасть в эту компанию было уже не под силу.
Петя лихорадочно, как пассажир на таможне, сгреб свое хозяйство обратно в дипломат, все умял и, поднатужившись, застегнул.
— Петя, образцы! — с сомнением предложил Педро.
— Не судьба, — Петя разогнулся и махнул рукой. — Ты мне сам скажи, Педро, хороший кофе или нет? Я тебе поверю.
— Уф, отличный!
— Ну и хорошо! Будем ждать ваш отличный, — «дельфин» стоически улыбнулся на прощание. — Три недели, как все-таки долго!
Сеньора Надя пришла на кухню обедать в то же время, что и я. До ее прихода мне скрашивал обеденное время сборник анекдотов о Штирлице. Где-то поблизости были припрятаны «Флирт — путь к успеху» — настольная книга бухгалтера Тани и «Раскрепощенный менеджер» — чтиво наших юных коммерческих агентов. Начальство же за обедом предпочитало говорить: вместе с едой сотрудники лучше усваивали и переваривали получаемую информацию.
