Дело Андерсона [= Пленки Андерсона] - страница 47

Андерсон. Мама!

Миссис Эверли. Тихо, тихо... тебе приснился плохой сон... Я здесь, Граф.

Андерсон. Мама, мама...

Фрагмент VII 21 июля, 8.56.

Андерсон. Тьфу, черт!.. Сигареты нет?

Миссис Эверли. Вот.

Андерсон. С фильтром? Боже! Тут рядом что-нибудь открыто?

Миссис Эверли. У братьев Эрнесто. Что тебе нужно?

Андерсон. Во-первых, сигареты. Ты говоришь, по воскресеньям там открыто?

Миссис Эверли. Да.

Андерсон. И по праздникам?

Миссис Эверли. Они работают каждый Божий день, все двадцать четыре часа. И очень этим гордятся. Хотя и не пишут об этом в витрине. Но беременная женщина всегда может купить что-нибудь маринованное у братьев Эрнесто в три утра. Так они борются за существование. Они не в силах конкурировать с такими супермаркетами, как "Ламбретта" на Первой авеню. Вот им и приходится работать круглосуточно.

Андерсон. Боже! Неужели их не грабят?

Миссис Эверли. Бывает. Раза два-три в месяц. Но они все равно открыты круглосуточно. Это окупается. Кроме того, разве не выплачивают страховку в случае ограбления?

Андерсон. Платят, наверное. Я в этом плохо разбираюсь.

Миссис Эверли. Я позвоню им и попрошу прислать сигарет. Сейчас почти девять. Тебе когда нужно уходить?

Андерсон. Часа в два.

Миссис Эверли. Тогда я закажу что-нибудь на завтрак и еще на обед, часов в двенадцать и пообедаем. Например, бифштекс с печеными помидорами. Как тебе?

Андерсон. Нормально.

Миссис Эверли. Ты самый восторженный, самый эмоциональный человек, какого я когда-либо встречала.

Андерсон. Не понял.

Миссис Эверли. Не важно.

42

Фрагмент 101-В документа NYDA-EHM-101A-108B-Y, показания Эрнеста Генриха Манна.

Манн. Значит, двадцать шестое июля. Это, помнится, была пятница. В этот день человек, которого я знаю под именем Джона Андерсона, пришел ко мне и...

Вопрос. Когда именно?

Манн. Примерно в час дня. После ланча. Он пришел в мой магазин и сказал, что хочет со мной поговорить. Мы пошли ко мне в кабинет. Там можно запереться, чтобы никто не мешал. Тогда-то Андерсон и спросил меня, готов ли я выполнить для него работу...

Вопрос. Какую именно?

Манн. Он говорил очень уклончиво. Туманно. Естественно, не без умысла. Но я сразу понял, что речь идет о том самом доме, в котором я уже побывал по его просьбе. Когда оказалось, что я угадал, я спросил, не удалось ли ему узнать назначение холодной комнаты, обнаруженной мной в подвальном помещении.

Вопрос. Что он на это ответил?

Манн. Сказал, что удалось.

Вопрос. Он объяснил вам ее предназначение?

Манн. Тогда нет. Он сделал это позже. Но двадцать шестого июля он мне ничего на этот счет не сказал, а я не стал настаивать.

Вопрос. Что именно хотел от вас Джон Андерсон, о какой работе шла речь?

Манн. Он, собственно, не говорил о какой-то конкретной работе. Он просто хотел знать, интересует ли это меня в принципе, может ли он на меня рассчитывать. Он сказал, что ему надо, чтобы кто-то перерезал телефонные провода и отключил сигнализацию во всем доме.

Вопрос. Что еще?

Манн. Ну... еще ему нужно было перерезать электрический кабель, что вел к лифту.

Вопрос. Что еще?

Манн. Еще?..

Ведущий допрос. Мистер Манн, вы обещали нам полное содействие. Учитывая ваше обещание, мы согласны предоставить вам все льготы, предусмотренные законом. Хотя, как вы понимаете, мы не в состоянии освободить вас от ответственности полностью...

Манн. Конечно, я все понимаю...

Вопрос. Многое зависит от вас. Что еще попросил вас Андерсон двадцать шестого июля?

Манн. Как я вам уже говорил, он в общем-то ничего не просил. Он обрисовал гипотетическую ситуацию. Он меня прощупывал. Пытался понять, насколько все это может меня заинтересовать.

Вопрос. Да, вы уже это говорили. Итак, ваша задача заключалась в том, чтобы перерезать все телефонные провода, вывести из строя сигнализацию в данном жилом доме, а может быть, и электрокабель, подключенный к лифту?

Манн. Да, это так.

Вопрос. Ясно, мистер Манн. Вы тем самым признались в причинении ущерба частной собственности - это сравнительно незначительное правонарушение. А может быть, еще и во взломе и проникновении...

Манн. Нет, нет, нет! Ничего подобного! Все уже должно быть приготовленным к моему появлению. К взлому я не имел никакого отношения.