«20 июля, в 3 часа дня, в Кремле, в зале заседаний Совнаркома РСФСР, открылось первое торжественное заседание ИПБ и НК, — сообщила газета «Известия». — Зал заседаний был украшен диаграммами, живыми редчайшими культурными растениями.
На заседание прибыл Председатель ЦИК СССР тов. Червяков; прибыли представители союзных республик, виднейшие академики-профессора, делегаты государственных организаций и практики-специалисты, работающие в области ботаники и новых сельскохозяйственных культур… В своем приветственном слове тов. Червяков отметил, что Институт прикладной ботаники и новых культур создан по завету В. И. Ленина и учрежден в ознаменование образования Союза ССР».
Такова действительно была воля Ленина. И о ней подробно поведал присутствующим бывший личный секретарь его, ставший управляющие делами Совнаркома Николай Петрович Горбунов. Так оно и было. В 1919 году Ленин прочитал книгу Гарвуда «Обновленная земля» и загорелся мыслью тотчас перенести в Советскую Россию достижения американских селекционеров и земледелов. Перенести — это казалось тогда так просто. Надо только назначить для исполнения ответственных и достаточно компетентных лиц. Так возникла идея Сельскохозяйственной академии — учреждения, которое должно заняться научной заменой сортов на полях страны.
Первый съезд Советов в декабре 1922 года облек идею вождя в узаконенное решение: «Организовать в Москве, как в центре нового государства трудящихся, Центральный институт сельского хозяйства с отделениями во всех республиках в целях объединения научных и практических сил для быстрейшего развития и подъема сельского хозяйства союзных республик…»
И вот в переполненном Кремлевском зале Н. П. Горбунов произнес торжественные, хотя и не слишком вразумительные слова: «Во исполнение завета обновления сельского хозяйства Союза, данного Владимиром Ильичем Лениным…» И зал дрожит от рукоплесканий. Денег, правда, на академию пока нет, но институт — первое звено будущей сельскохозяйственной академии. Стыдиться устроителям не приходится: в России рождается научное учреждение самого высокого класса. Голос Горбунова буквально грохочет, когда он называет имена тех, кто отныне призван руководить сельскохозяйственной наукой страны:
«Директор института — профессор Николай Иванович Вавилов, ученый мирового масштаба… пользующийся громадным научным авторитетом как в нашем Союзе, так и в Западной Европе и Америке.
Заместитель директора — профессор Виктор Викторович Таланов, организатор Екатеринославской и Западно-Сибирской областных станций. Ему Союз обязан введением лучших сортов кукурузы, суданской травы и других кормовых трав.
Заместитель директора — Виктор Ёвграфович Писарев… один из крупнейших русских селекционеров…
Заведующий отделом плодоводства — профессор Василий Васильевич Пашкевич, глава всех садоводов Союза.
Заведующий отделом пшениц — Константин Андреевич Фляксбергер, лучший в мире знаток пшениц…
Заведующий отделом сорных растений — Александр Иванович Мальцев, первым положивший начало изучению у нас сорной растительности…»
Бюджет у института пока крошечный: на все про все — и на опыты, и на закупку заграничных семян — триста с небольшим тысяч рублей в год. Зато в двенадцати точках страны от Мурманска до Туркмении, от Москвы до Сухума ученым переданы опытные станции, совхозы, отделения, сотни и даже тысячи десятин отличной земли, где можно развернуть генетическую, селекционную, интродукционную работу. Северокавказское отделение на Кубани, совхоз Калитино под Ленинградом, Каменно-Степная опытная станция в Воронежской губернии, отделения на Северной Двине, в Детском Селе — где еще есть у сельскохозяйственной науки такой простор, такие возможности?
«Да здравствует обновленная Советская земля! Да здравствует союз Науки и Трудящихся!» — провозглашает докладчик, и зал снова рукоплесканиями выражает свой восторг.
Встреча и дружба с Горбуновым — еще одна жизненная удача Николая Вавилова.
Институт возник на совершенно особых началах. Он не подчинялся ни Наркомату земледелия, ни Академии наук. Средства он получал от Совнаркома и подчинялся лишь правительству СССР. Н. П. Горбунов, управляющий делами Совнаркома, к многочисленным обязанностям своим вынужден был прибавить еще одну: он стал председателем совета института, а по существу — своеобразным правительственным комиссаром по делам сельскохозяйственных наук. Директор института был подотчетен только ему.
![«Мы — там и здесь» [Разговоры с российскими эмигрантами в Америке]](/uploads/books/images/b5/b580faa0aa2fe66b2e4ab892819ebb47d23cc222.jpg)
