Солнце стояло почти в зените. Его яркие лучи заливали двор с разомлевшими курами, кое-как разгребавшими тяжелую пыль в поисках затерявшегося зернышка, выпавшего из конской торбы. Лохматая собака, валяясь в куцей тени резного крыльца терема, с тоской поглядывала на них и мечтала о зимних сугробах. Отрок с короткой пикой откровенно маялся на ответственном посту у входа, не обращая никакого внимания на появление высокого, хоть и отставного, начальства, стараясь укрыться от светила под нависающим козырьком кровли и размазывая по лицу отвратительно-теплую воду, текущую из намоченного в поилке подшлемника.
Тысячник с отвращением плюнул при виде такого непотребства. "Что за молодежь пошла, - мрачно пробормотал он себе под нос. - Вот то ли дело мы в молодости…". Несколько секунд он раздумывал, не вздрючить ли молодца как следует, но томящая жара и возраст быстро взяли верх над возмущением. Безнадежно махнув рукой, Телевар поковылял через двор к конюшне.
Осторожно приоткрыв дверь, он нерешительно заглянул внутрь. В следующий момент с резвостью, которую трудно было заподозрить в его дряхлеющем расплывшемся теле, темник выдернул голову из щели, с трудом устояв на ногах. Впрочем, мало кто осудил бы его за такую поспешность, ибо ничто так не бодрит человека, как просвистевшая в двух пальцах от носа стрела. Тот факт, что ее наконечник был старательно затуплен, ничуть не умалял реакцию старого воина. Поди ж ты, разбери в полумраке, чем в тебя стреляют - тупым или острым! Выбьют глаз - поди разбирайся.
– Килимер, ешь тебя мухи с комарами! - гаркнул Телевар во всю глотку так, что с плетня взвилась в воздух насмерть перепуганная ворона. - Сколько раз тебе говорил - не ставь мишень рядом с дверью! Вот я руки-то тебе оборву под самый корень, будешь знать!
Дверь конюшни тихо скрипнула, приотворяясь, и солнечный луч упал на показавшееся изнутри конопатое лицо мальчишки. На лице гуляла подобающая ситуации смущенная улыбка, но в глазах играли озорные искорки. В руках мальчишка сжимал небольшой учебный лук.
– Прости, господин Телевар, - смущенно потупился он, - но Теомир сказал, что так будет удобнее…
– Ну да, а то он всех лошадей под шумок бы перестрелял, - вышедший из сумрака юноша лет шестнадцати дал пацану шутливого подзатыльника. - Знаешь, господин Телевар, Килик с десяти шагов в мишень попасть не может, чуть Стрелке глаз не вышиб. - На этот раз парнишка смутился по настоящему, опустил голову и начал ковырять босой ногой утоптанную землю. Теомир насмешливо покосился на него. - Учишь его, учишь, а все без толку. Лук натягивает, а в глазах прямо-таки речка отражается. Что ты с постреленком будешь делать! - Юноша опять несильно дернул Килимера за вихры. - Хоть розгами его пори, негодника…
– Все бы вам пороть, - сумрачно сказал негодник Килик, засовывая палец в нос. - Справились с маленьким, да? Небось сам сколько учился…
– Ладно, беги передохни, - рассмеялся Теомир, легонько поддав нерадивому ученику коленом под зад. - Жара вечерком спадет, продолжим на свежем воздухе. Завтра начнем с седла стрелять. - Паренек благодарно блеснул в его сторону глазами и дробно простучал пятками по земле, лихо перепрыгнув коновязь. Тысячник кинул в его сторону неодобрительный взгляд, но Килимер уже скрылся в клубах пыли. - Господин темник, ты хотел меня видеть, да?
– Балуешь ты братца, - хмуро проворчал Телевар, - ох, балуешь. Розгами не грозить надо, а пороть как следует, тогда будет толк. Десять лет стукнуло - и до сих пор толком стрелять не умеет. Хотел я тебя видеть… да не только я. Пошли в терем, разговор есть. - Он сплюнул тягучей слюной на землю, отгоняя вновь вставший перед внутренним взором жбан с квасом, и двинулся к крыльцу дома. Легконогий Теомир обогнал его, прыгая через три ступеньки, и почтительно распахнул перед стариком дверь. Отставной командир, польщенный оказанным уважением, важно прошествовал внутрь, на ходу закручивая поседевший ус. "Хорошие дети у Теомены, - подумал он с удовольствием. - Старший, во всяком случае. Надо будет наведаться к ней на днях, свежего пива отведать…". Он неторопливо прошествовал в горницу и с размаху сел на жалобно заскрипевшую скамью.
