Забавная штука, но, когда вас держат на мушке, в голове возникают самые странные мысли. Особенно если предстоит пройти через просторный офис и времени на размышления хватает.
Первое, что пришло мне на ум, — как странно выглядит все вокруг. Лишь спустя несколько мгновений я осознала, что изменилось. Все сейчас казалось необычайно четким. Словно где-то в моем мозгу чья-то невидимая рука отрегулировала резкость картинки. Не знаю, может, это какой-то защитный механизм. Когда понимаешь, что скорее всего видишь вещи в последний раз, этот самый механизм включается, дабы обеспечить четкое изображение.
Поскольку я догадывалась, что произойдет, когда мы с Барби покинем агентство, я, разумеется, старалась двигаться как можно медленнее. И, должно быть, слегка перестаралась, поскольку Барби подтолкнула меня стволом и прошипела:
— Пошевеливайся же!
Как вы понимаете, пришлось подчиниться. Когда мы подошли к выходу, в поле моего зрения снова попал Джарвис, сидевший за столом у двери. Боже… Как же рельефно выступали черты его лица, все до единой! И взгляд, надо сказать, они не радовали. Наш бесстрашный лидер даже улыбался, пока вконец сбитые с толку молодожены заполняли очередной бланк.
В другом конце комнаты я увидела Шарлотту — она все еще просматривала буклеты со скучающей четой средних лет. Повернув голову, я заметила пухлую даму в тренировочном костюме, с которой давеча беседовала Барби. Судя по всему, дамочка устала ее ждать: насупившись, она ерзала на стуле, постукивая по полу кроссовками фирмы "Рибок".
Я уже переступила порог, по-прежнему дивясь, как невероятно отчетливо выглядит все и вся, и тут, сама того не желая, замешкалась.
Барби отреагировала мгновенно:
— Говорю тебе, шевелись! Вперед!
И почему от женщин всегда ждут беспрекословного повиновения? Даже когда ими помыкают другие женщины.
Барби снова ткнула меня своим чертовым пистолетом:
— Живенько!
Так-так, секундочку. Дайте сообразить. Барби велит мне поспешить навстречу собственной смерти? Что-то тут не так.
— Скайлер, — едва слышно произнесла Барби, — шевелись.
Машинально я сделала пару шагов вперед, а затем снова остановилась. Мы стояли на виду у всего офиса. Однако, как ни странно, ни единая душа не глянула в нашу сторону. Впрочем, если бы кто и глянул, вряд ли бы это что-то изменило. Барби стояла вплотную ко мне, и невозможно было рассмотреть пистолет в ее руке. Но все равно странно, почему это мы с ней вдруг стали невидимками.
— Вперед! — со злостью повторила Барби.
Я сделала шажок и снова затормозила. Сглотнула слюну, чтобы не скрипел голос, и, собрав остатки мужества, сказала:
— Знаешь, Барби, никуда я не пойду. — И признаться, сама удивилась своей дерзости.
Барби удивилась гораздо больше. Кажется, даже охнула от возмущения.
— Еще как пойдешь! А ну!
Покачав головой, я обернулась и посмотрела на нее. Ничего себе! Похоже, в глазах Барби что-то взрывали.
— Давай, Скайлер! Иди! Быстро! — Она выглядела рассерженной и — впервые за время нашей милой беседы — слегка испуганной. — И без шума, поняла?
Без шума? Тут в голове моей пронеслось сразу несколько мыслей. Первая: неужели Барби в самом деле ждет, что я стану содействовать собственной гибели? Она что, издевается? Или шутит?
И вторая: неужели Барби всерьез полагает, что мне следует облегчить ей задачу? Ведь если разобраться, Барби просит меня спокойненько выйти на улицу, стараясь не привлекать внимания. Чтобы, значит, она отвезла меня в какое-нибудь глухое местечко и начинила пулями.
М-да, похоже, мне и впрямь не по вкусу подчиняться приказам. Да пошла она!..
— Эй, я сказала, живо! — Барби теряла терпение.
Догадываетесь, что я ответила?
— Черта с два!
Барби с шумом втянула в себя воздух:
— Скайлер, я не шучу, я тебя пристрелю! А потом пристрелю всех остальных.
— Черта с два, — повторила я. И огляделась по сторонам. Дама в спортивном костюме увидела Барби и подняла вверх пухлый указательный палец, пытаясь привлечь ее внимание. — Разуй глаза, Барби. Посмотри, сколько вокруг народу. Тебе не удастся пристрелить всех, кто-нибудь обязательно до тебя доберется. — Я слушала себя и невольно думала, как складно и убедительно говорю. Будто сама каждый день стою перед подобным выбором:
