Судя по всему, ее волновало мнение только одного человека — Дерека. А его, представьте, нимало не коробило внимание Барби. Более того, он чуть ли не с радостью прижимал ее к себе, пока она с надрывом твердила:
— Как же мне будет не хватать бедной Труди!
Как собаке — пятой ноги, мысленно закончила я за нее. И разумеется, тут же устыдилась своих мыслей. Ведь не исключено, что смерть Труди помогла Барби наконец осознать, как она на самом деле любила коллегу.
С другой стороны, вполне может статься, Барби молола языком с одной целью — подольше повисеть на весьма импозантном (и богатом, кстати) мужчине.
Мать честная, похоже, Барби вцепилась в Дерека, извиняюсь за выражение, мертвой хваткой. Я едва сдерживала улыбку. И вдруг… и вдруг меня пронзила поистине жуткая мысль. Ведь в тот злополучный день, когда я нашла на столе записку Труди, в офисе не было ни души!
Значит, Барби отсутствовала одновременно с Труди.
А что, если Барби с Дереком уже давно крутят шуры-муры? Что, если они задумали разделаться с Труди и сейчас изображали, будто заинтересовались друг другом лишь после ее смерти? Я пригляделась к сладкой парочке. Господи помилуй. Неужто эти двое и впрямь заманили Труди в тот дом на Саратоге и сотворили с ней все эти ужасы?!
Я поспешила отогнать прочь страшное видение. Да что со мной? Ведь Барби — моя сослуживица. Я знаю ее несколько лет. Просто у меня развивается какая-то мания. Следом, чего доброго, заподозрю Арлин, жену Джарвиса.
Дабы найти себе иное занятие, кроме как пялиться на Барби и Дерека, я огляделась по сторонам. На беду, первое, на чем остановился мой взгляд, был гроб.
Во рту у меня пересохло.
Боже.
Бедняжка Труди совсем не походила на человека — скорее на пластмассовый манекен.
Я сделала несколько неверных шагов в ее сторону, смутно надеясь, что вблизи она будет выглядеть получше.
Увы.
Сердечко на лбу Труди, очевидно, составило более серьезную проблему, нежели я предполагала. Вероятно, было невозможно замаскировать шрам, и кому-то пришла в голову творческая идея; Труди зачесали волосы на лоб и сделали челку.
Теперь она напоминала не Фарру Фосетт, а куклу — куклу Барби.
Это было выше моих сил. Я отвернулась и поспешила отойти от гроба. Через боковую дверь в зал входили Энни и Натан. Должно быть, отлучались в коридор передохнуть. Но, по всему видать, Натану перерыва не хватило. Он был мрачнее тучи — пока не заметил меня. Лицо его просияло.
— Мам! — крикнул он и замахал рукой. — Эй, мам! Сюда! — Тут отпрыск, вероятно, вспомнил, где находится, и сообразил, что размахивать руками и вопить хорошо на футбольном матче, но не совсем к месту при нынешних обстоятельствах. Впрочем, если б Натан сам не додумался, ему помогли бы красноречивые взгляды окружающих.
Одной из хмуро покосившихся была Энни. Помнится, я сама так же смотрела на любимого сыночка, когда он был маленьким и принимался шалить в церкви. Должна признать, взгляд Энни оказался куда эффективнее. Натан мигом захлопнул рот и постарался придать своему лицу сумрачное выражение, но, видимо, не совсем преуспел, поскольку рот его подергивался на манер фирменной ухмылки Брюса Уиллиса.
— Мам, — повторил Натан и замялся, вероятно не зная, о чем полагается говорить по этикету похоронных домов.
Я сжала его руку. Похоже, бедный мальчик и впрямь рад меня видеть.
Поразмыслив несколько секунд, Натан пробормотал:
— Здорово, что ты все-таки пришла.
Я метнула на него гневный взгляд. В ближайшее время придется с ним побеседовать. После чего повернулась к Энни:
— Искренне сочувствую вашему горю.
Энни с готовностью закивала:
— Труди была такой… замечательной.
Лично я употребила бы иное слово, но решила согласиться:
— Да, таких, как она, поискать. — По крайней мере не соврала, уж в этом меня никто не упрекнет.
Я думала, что Энни пустится изливать душу и между делом прольет свет на личность человека, который в последнее время не ладил с ее сестрой и, следовательно, располагал серьезным мотивом для убийства. И еще я надеялась, что Энни выскажет и несколько собственных соображений, кто мог совершить столь дикий поступок.
