— Может, припомните, с кем в последнее время не ладили? — не отставал Констелло.
Единственная личность, с которой я в последнее время не ладила, лежала сейчас в подвале с туго обмотанным вокруг шеи шарфиком.
— Кажется, нет. Во всяком случае, не припоминаю.
— Неужели? — недоверчиво хмыкнул Констелло.
Я в упор посмотрела на него. Констелло явно придерживался мнения, что конкурс на звание Мисс Добродушие мне в этом году не выиграть.
— Насколько я знаю, у меня нет врагов.
Если, конечно, не брать в расчет миссис Чайлдерс. После нашей милой телефонной перебранки она вряд ли вспомнит обо мне, составляя список рождественских подарков. Однако перебранка та случилась сегодня, а записку Труди я получила вчера. Если только миссис Чайлдерс не ясновидящая и не знала заранее, как сильно я ее рассержу в ближайшем будущем, — полагаю, ее можно не брать в расчет.
Рид провел рукой по волосам. Будь они подлиннее, я бы сказала, что он их взъерошил, но по такому короткому "ежику" можно было только провести рукой.
— Миссис Риджвей, в последние дни вокруг вас околачивались какие-нибудь странные личности?
Я покачала головой.
— Не было каких-либо странных звонков?
— Нет.
— И вы ни с кем не ссорились?
Разве что с Матиасом… И я бы даже не назвала это ссорой. Скорее то была дискуссия на тему — быть или не быть общей крыше над нашими головами. И хотя мнения на сей счет разделились, я почему-то усомнилась, что Матиас решился бы на убийство, дабы запугать меня и заставить принять его точку зрения.
— Нет, я ни с кем ни ссорилась.
Само собой, не считая Труди. А ее, по-моему, уж точно не стоит считать.
Рид и Констелло, по обыкновению, переглядывались. Я уже говорила, как меня это бесит?
Констелло с шумом втянул в себя воздух:
— Ну хорошо, а не могли бы вы назвать имена людей, которые недолюбливали Труди?
Первым моим импульсом было вручить им телефонный справочник Луисвиля, но в следующую секунду я передумала.
— Видите ли, мы с Труди общались только на работе…
Констелло вдруг начал выказывать нетерпение:
— Стало быть, на работе ее все любили?
Я замялась. Вроде бы есть такое правило — о мертвых плохо не говорить? С другой стороны, есть еще и правило не врать полиции.
— Честно говоря, не думаю, что ее особенно любили.
Бог мой! Да это все равно что сказать о Гитлере, что его, мол, не особенно любили.
— И кто же ее не любил? — оживился Констелло.
В общем-то все, кто встречал Труди на жизненном пути, но мне претило такое говорить. Тем более когда Труди все еще лежала в подвале.
— Точно не знаю.
Констелло проницательно прищурился:
— Вот вы, например, как к ней относились?
Ну вот, приехали.
— Да в принципе… нормально.
— Нормально?
Рид и Констелло снова переглянулись. Когда же это кончится?!
— Ну, наверное, я не могу сказать, что очень любила ее.
Рид склонился над своим блокнотом и повторил:
— Не можете, значит, сказать, что очень любили ее.
Кажется, он это записывал. Я вдруг устыдилась. Господи, да ведь эта женщина мертва!
— Но Труди была вполне нормальным человеком, — поспешно добавила я. Сомневаюсь, что копы мне поверили.
А в чем я не сомневалась — так это в том, что они начинали нагонять на меня страху. Особенно когда я уже решила, что наша приятная беседа завершена. Сыщики наконец перестали строчить в своих блокнотах, и я потянулась за сумочкой, готовясь откланяться.
— Мэ-эм? Если вы все-таки заметите поблизости какую-нибудь подозрительную личность или случится странный звонок — сообщите нам, хорошо? Немедленно.
Я так и застыла, скособочась над сумочкой. Застыла и похолодела.
— Мы вовсе не хотим вас понапрасну пугать, ничего такого, — поспешно добавил Констелло. — Просто будьте осторожны, вот и все. Особенно если вдруг встретите незнакомых людей.
Я таки подняла сумку, выпрямилась и посмотрела на него. Он что, шутит? Если я встречу незнакомых людей? Да в этом, собственно, состоит моя работа. Я встречаюсь с незнакомцами, показываю им дома… Черт возьми, да не далее как вчера я назначила встречу совершенно незнакомому человеку, чтобы показать ему дом на Эшвуд-драйв сегодня вечером. Незнакомец сообщил мне, что его зовут Ирвинг Рикль, но откуда мне знать, кто он на самом деле? Может, он Ирвинг-потрошитель, или Чарли Мэнсон
