— Рад тебя видеть, Дмитриос! — Ломоносов догадался, что это брат князя.
— Барон Ломоносов, майор в отставке, присоединился к нам, — аттестовал Петра Пестель, когда взгляд темно-русого господина задержался на неизвестном ему человеке.
— Это его превосходительство, генерал-интендант Юшневский, надзирающий за нашими действиями от имени верховной власти, — представил он вновь прибывшего.
— Обойдемся без чинов, Павел Иванович! — Генерал по очереди подал руку присутствующим.
— Что привело вас к нам, Алексей Петрович? — спросил Ипсиланти. — Не думаю, что маловажное дело!
— Да, господа, меня привело печальное известие, однако сильно облегчающее всем нам жизнь. Получено известие, что господарь Валахии, Александр Суццо, — тот, что послал голову вашего, Александр Константинович, сербского курьера в Стамбул, только что скончался от тяжелой болезни. Ваших людей работа? — прищурился он.
Ипсиланти слегка покраснел.
— Долмандо, наш поверенный, должно быть, в курсе… — лаконично ответил он.
— Ну, цель все оправдывает, не так ли? Теперь путь открыт. Князь Михаил Суццо, господарь Молдавии, ждет вас на челе вашего войска. Нельзя терять ни минуты, пока Порта не опомнилась и не прислала в Бухарест замену валашскому правителю.
Ипсиланти и Пестель обменялись взглядами.
— Конница Кантакузина еще не подошла, — сказал генерал.
— Князь вас догонит, — парировал Юшневский.
— Да, и еще, — Алексей Петрович пронзительно посмотрел в глаза Ипсиланти и понизил тон: — Ваши греки — в большинстве своем народ трусоватый, склонный к ретираде. Дерутся отчаянно, только если припрешь их к стенке. Поэтому мой вам совет как генералу — устройте небольшое кровопролитие туркам, после которого обратного хода не будет. Я привез человека. — Он слегка покачнул головой, и приехавший с ним грек в статском выступил вперед, сохраняя сумрачный вид. — Это ваш единоплеменник, Василий Каравья, нежинский [4] уроженец. Он бывалый воин и хороший рубака. Возможно, вы его знаете — он из киевского отдела «этерии». Можете смело давать ему любые поручения — он их выполнит.
Каравья, слегка выдвинув челюсть, кивнул головой.
— С богом, господа! — подытожил Юшневский. — Успеха нам всем!
В стане этерии тотчас развернулась бешеная деятельность. Петр тоже решил подготовиться к выступлению. Палаш у него был, но, получив пару пистолетов, он посчитал, что для боя этого мало. А потому нашел шорника и заказал ему срочно сделать перевязь на шесть боевых мест. Только это он и успел.
В ночь, ближе к утру Ипсиланти со своим отрядом в пятьсот человек, на трех десятках лодок переправлялся через неширокий пограничный Прут. Петр ехал в передовой лодке, слабо плескали весла, над холодной рекой, еще недавно покрытой льдом, стелился туман. Инстинктивно он ждал выстрелов с противоположной стороны, но берег, куда они плыли, оставался тих. Когда они высадились, им не попалось ни одного человека. Все силы турки действительно стянули в Грецию. Тяжелая перевязь, украшенная шестью пистолетами, осталась не потревоженной.
— Стройся! Вперед, шагом марш! — с удовольствием командовал своим маленьким войском на молдавском берегу однорукий генерал, когда еще только разгоралась первая заря. Он был в полной генеральской форме, с парадным палашом на боку.
Ипсиланти победным маршем вошел в Яссы, столицу Молдавского княжества. Теперь с ним были уже два брата — к Петру присоединился Георгий. Генерал был торжественно встречен тремястами вооруженных арнаутов [5], кричавших ему «ура!», князем Михаилом Суццо и русским консулом, местными сторонниками «Гетерии». Он тотчас принял начальство городом. В пламенной речи он призвал греков и молдаван к восстанию против турецких поработителей.
В городском соборе отслужили торжественную службу, митрополит освятил шпагу и знамя генерала. Все сопутствующие ему греки поклялись не брить бород, пока над Святой Софией в Константинополе не встанет крест.
Князь обосновался в старом дворце господарей Молдавии, откуда почти полвека правили его предки. С тех самых пор как деда князя, его тезку, главу гильдии меховщиков Стамбула, в тяжелые времена екатерининских войн, султан назначил правителем Молдавии. Впрочем, старый Ипсиланти не оправдал надежд султана, показал себя сторонником русских, за что казнен был турками, а его дети укрылись в России.
