— Как вы сразу, быка за рога. — Она снова слегка улыбнулась, но уже натянуто, тоже заволновалась. — Есть причины или нет причин, попытаемся выяснить вместе с вами. — На шее у нее фонендоскоп кулоном, зеленоватые трубки, под локтем черная коробка с тонометром. — Только не встречайте меня в штыки, ладно? Пока я вам ничего плохого не сделала, верно?
— Извините, непривычно. Дурацкое положение.
— Я понимаю. Совершенно здоровый человек и вдруг… — она осторожно смолкла, а он ухватился:
— Что значит «и вдруг»?
— И вдруг в больнице, мало приятного. Но вы же врач, должны понимать.
Черт побери, врач — это совершенно не то, что больной! Но ничего не сказал. Она смотрела на него отчужденно, уже без тени улыбки. Ей был нужен контакт, а он не мог овладеть собой, наскакивал и перечил, и все оттого, что не мог ее вспомнить. Может, сразу спросить, где встречались? Она ответит — на совещаниях, на конференциях кардиологов или пульмонологов, да мало ли где. Только оскорбит ее тем, что не помнит.
— Как вы спали, Сергей Иванович? — Она сняла фонендоскоп с шеи, коробку с тонометром положила рядом с ним на постели.
— Нормально спал. Если не считать того, как меня сюда волокли.
— Что сейчас беспокоит?
— Голова. Шум в ушах. Провал в памяти, не могу вспомнить, где мы с вами встречались?
— Это не провал, Сергей Иванович, просто мы с вами давно не виделись.
— Нет, провал, — сказал он упрямо. — Я вас забыть не мог!
Не вспомнить такую женщину — это черт знает что!
Она пожала плечами, достала тонометр, размотала манжету, но измерять давление не спешила, видно, ждала, чтобы он успокоился.
— Давно у вас головные боли, шум в ушах?
Ей нужен анамнез, чтобы заполнить историю болезни. А он не в себе и отвечать не хочется.
— Дайте вашу руку, доктор. — Он закрыл глаза. Протянул руку, ощутил ее теплую и покорную ладонь, положил себе на лоб, на глаза и как будто успокоился. — Когда вы меня выпишете?
— Скоро… — сказала она неуверенно, он понял, что она к нему подлаживается, успокаивает.
— Когда найдете нужным, тогда и выпишете. — Он пожалел ее, пощадил. — Как вас зовут?
— Алла Павловна.
— Правильно, Алла Павловна, я же знал. А с чем я поступил? — Он все это проговаривал медленно и не открывал глаз, но видел ее, по голосу чувствуя ее легкую растерянность. Она молчала, и он сам предположил: — Посттравматическая гипертония?
— А какую травму вы имеете в виду?
Какую… Да ту самую, по затылку. Однако не сказал пока.
— Давайте измерим давление, Сергей Иванович. — Она подняла рукав его рубашки, осторожно намотала манжету, накачала грушу и, приложив прохладный пятачок фонендоскопа, стала слушать, глядя на стрелку тонометра, отключилась от него, а он смотрел на ее лицо в упор, на ее брови темные, с пушком на переносье, и губы темные, четкие, почти не крашенные, и на щеках пушок в свете солнца, и никаких висюлек, наверное, слышала про капризы хирурга Малышева и все с себя поснимала, — что же, спасибо за внимание. Красивая женщина и серьезная, без кокетства. И очень-очень знакомая. Как же он мог забыть и когда забыл, уже здесь?
— Сколько, Алла Павловна?
Она сняла манжету с руки, смотрела в сторону.
— Пока повышенное, Сергей Иванович. — Посидела, подумала. — Вы переутомились, наверное, много работали, вам нужен отдых, но сначала лечение. У вас был криз. Незначительный, но… тем не менее.
— Кри-из? — переспросил он, чувствуя опять волну раздражения. — Да что за чепуха, какой криз? У меня — криз?! — А в башке боль аж слепит.
Она раздвинула лапки фонендоскопа, повесила его обратно на шею, смотала манжету, не глядя на него, и аккуратно стала укладывать тонометр в коробку, лицо ее было строго, она не одобряла такую его реакцию. Он попытался сказать с усмешкой:
— Выходит, топором по затылку меня не стукали?
— За что же вас, да еще топором? Не за что. — Она улыбнулась и стала совсем-совсем знакомой, ну прямо будто вчера расстались. Да кто же она, в конце-то концов? Они не учились вместе, сразу ясно, она моложе его лет на пять, а может быть, и на десять, и не работали вместе, тоже ясно. Халат, а более того колпак изменяют облик, он по себе знает, бывшие пациенты при встрече на улице смотрят на тебя в первый момент как на незнакомца, иной раз и поздороваться не успевают, в больнице врач замаскирован, вот как она сейчас, колпак совсем закрывает волосы, скрадывает лицо.
