— Ты кто такой? — обратился он.
Отходить было некуда. Я понял, что вскрылся.
— Это мой, — ответил Плошник.
— Иди сюда, курсант, — повелел капитан третьего ранга.
Я зашел в холл и опустил глаза в пол. Я уже чувствовал себя наказанным, и смотреть в лицо начальнику не мог. Его образ был не столь суров и бездушен, как у моего деда, но приятного в нем было мало.
— Где вы были? — обратился он.
— Бегал, — пробормотал я.
— Далеко?
— На зарядку.
Он окинул мой внешний вид, который в каком-то смысле можно было отнести к спортивному, и сказал:
— Встать в строй.
Я поплелся в конец строя, где сонные курсанты пытались подколоть меня не особо смешными шутками.
Начальник строевого отдела говорил еще около двух минут. За то короткое время я понял, что ночью в роте приключилась беда, и виноваты в ней несколько придурков, которых командир почему-то очень любил.
Когда всех распустили по кубрикам, я запер дверь на замок и сел напротив Миши.
— Что они сделали?
— Ничего.
Я нахмурился.
Миша улегся на подушку и отвернулся к стене. Только сейчас я заметил, что в двери нашего кубрика было выбито стекло.
— У тебя плохое настроение? — поинтересовался я, разглядывая пустую оконную раму.
Гомон несся из коридора. Каждый, кто проходил мимо заглядывал внутрь.
Миша не ответил. Я не стал его мучить, вышел из кубрика и пошел по коридору, считая выбитые стекла.
Один, два, три, четыре. Кто-то наблевал под дверью. Пять… Оборванные искусственные цветы валялись за комнатой бытового обслуживания. Сигаретный окурок торчал из прожженной пластиковой крышки, прикрывающей электропровода. Со стороны туалета два дневальных начинали подметать пол. В помещении было холодно.
Я дошел до туалета, насчитав восемь выбитых стекол и одну выломленную дверь. Эту дверь, командир роты всегда держал закрытой, потому что за ней располагалась уютная комната отдыха. Он знал, что мы звери, и если бы держал ее открытой, внутри давно был бы бардак. В чем-то мой дед оказался прав.
Я шагнул в комнату отдыха навстречу тошнотворному запаху. Окурки, пепел, шелуха из-под семечек и фисташек, прочее дерьмо после большого застолья кто-то аккуратно сгреб в кучу и оставил на столе. Под столом валялись четыре пустых бутылки коньяка. С балконных окон были сдернуты гардины. Дверь на балкон тоже состояла без стекла. Осколки еще никто не подметал, и они лежали на полу, как первый снег. В комнату зашел Рома Пискун.
— Привет!
— Привет.
— Что ищешь?
— Ничего.
Рома подошел к столу и пнул одну из бутылок. Звон стекла на мгновенье заглушил вой ветра.
— Что произошло ночью?
— Ты не знаешь?
— Нет. Я ночевал у отца.
— Бендеры, — коротко ответил Рома. — Фашисты!
Бендерами Рома называл тех ребят, кого я именовал чуть проще — придурками.
— Игорь был здесь?
— Нет. Игоря не было и Мордака тоже. Зато все остальные были. Тупица, Сантист, Бах, Коля Розякин. Потом к ним прибавились Саня Мерошниченко, Бондарь, Гоголь и Шашлыков. А все началось с того, что Бах и Коля Розякин пришли в роту после клуба с тремя девками и четырьмя бутылками коньяка. Еще пиво было, но я не знаю сколько. Бутылок не осталось, потому что они все разбили о стены. Осколки еще валяются в северном крыле. Девки… я одну только видел… Очень красивая. Короче, Коля Розякин взял одну из них и отправился в твой кубрик. А точнее к Мише! Вроде Сантист разболтал, что Игорь и Олег над ним прикалывались, что ему девку приведут. А тут такое подвернулось, и они захотели шутку в реалити-шоу превратить. Только получилось это хреново, потому что Миша дверь не открыл.
— А как же этот предатель, Сантист!? У него же наши ключи.
— Видимо, не оказалось в тот момент, — Рома одернул свитер и продолжил. — Короче, Мишаня заперся и не открывал. Это ребят еще сильнее подстегнуло. Особенно Колю. Он сначала хотел дверь с петель снять. Потом через балкон пролезть, но Миша и там все закрыл. Они с Тупицей и Гоголем столько гадостей кричали, у меня у самого уши чуть в трубочку не свернулись. Не знаю, как Мишаня все это стерпел. А еще перед девками пьяными! В конце концов, Коля Розякин стекло в двери рассадил, и вся толпа к вам в кубрик ввалилась. Что там было, в подробностях я не опишу. Знаю только, что девка разделась сама, а с Миши они штаны стягивали-стягивали, но так и не стянули. Кто-то даже все на камеру снимал.
