Покурили у дискотеки "Лимпопо" - и пошли куда-нибудь посидеть. Пришли, и сидели на веранде под звездным небом открытого ночного клуба. Смотрели шоу - неокончательный мужской стриптиз. "Мистер Экстаз и мистер Мускул!" провозгласил со сцены мужик в пиджаке, и шатающейся походкой скрылся за шторой. Взвыла "АББА". Мы с Веркой как следует пригубили текилы. Анаша долбила - что надо.
- Я тебя люблю, - только и успел сказать я, как мы были поражены зрелищем выскочивших на сцену - в разноцветных лучах осветительных примочек и двух шелковых плавках - мистера Мускула и мистера Экстаза. На Экстазе в плюс к плавкам была надета огромная львиная голова - грязная и с пролежнями, как будто ее использовали в сценах уничтожения первых христиан у режиссера Гриффита лет семьдесят назад. Все это было отчетливо, текила впахивала, убивалась "АББА" - и была интересной картина про парочку милых пьяненьких антидостоевских проституток, махающих руками так, словно они сбрасывают несильную усталость от неискреннего секса. Вскоре девчонок усадили обратно, в большую бандитскую компанию, из которой они вышли потанцевать, хлебнув как следует красного портвейна или еще чего-нибудь. Их мало что волновало минут пять назад одной из них сильно съездил по лицу ее кавалер, но даже это было уже забыто.
Шоу набирало обороты. Покрутившись вместе с мистером Мускулом в разные стороны вокруг металлического шеста, торчащего из центра сцены, мистер Экстаз выбежал в зрительный зал, уставленный круглыми столиками без свободных мест, и стал изображать пылкую страсть к наиболее эффектным внешне посетительницам. Профессионально не помня о других страстях, танцор был практически бесконтактен. Легкий массаж спины. Всем было весело - все были здесь сезонными завсегдатаями.
Первым мистер Экстаз подбежал к Верке - все-таки от 182-х сантиметровой московской фотомодели, пребывающей в длительном счастливом замужестве, энергетика прет более, чем эффектная. Экстаз мельком посмотрел на меня - я успел сделать легкий дружелюбный жест рукой - и схватил Верку в свои объятия. Танцевать она умела - правда, предпочитала рок-н-ролл, как и я, а не эту попсятину.
- Аккуратней, у нее остеохондроз, - сказал я мистеру Экстазу и засмеялся в ответ грустной секондхендовской львиной ухмылке. Эта смешная голова вела свою собственную, независимую ноту в грусти разухабистой атмосферы. Верка - тоже лев. Да еще и коза - по году.
Намявши спину сияющей Верке, Мистер Экстаз убежал, откуда прибежал. Потом мы еще несколько раз заходили в то место - только пили уже портвейн, потому что деньги быстро кончались. Да - летние воспоминания самые лучшие, это точно. Как я упал со скалы в полнолуние - и даже не ободрался о камни, только выкупался в одежде. Как плюнули с фуникулера менту на фуражку - и спрятались, а потом стали целоваться, как Микки и Мэлори. Как занялись сексом среди рододендронов в Ботаническом саду. Как тогда еще слегка ругались - и сильно мирились. Счастье, короче. У нее третий курс психиатрического отделения главной медицинской академии страны. Суперженщина, уникальнейших ума и красоты. Настоящая любовь. На двести процентов женщина и на сто мужчина - характер, воля, полная независимость, чистейшая насыщенность солнцем на всю жизнь. Другой Верки быть не может.
Что с того, что я отлично помню свою первую физически возлюбленную пятнадцатилетнюю подругу-пэтэушницу. Подсудное дело. Помню и свою первую официальную жену-еврейку, уехавшую в объединенную Германию через два месяца после развода со мной, расписавшись с незнакомым мне начинающим пианистом, сидевшим с родителями на чемоданах по немецкой квоте за Холокост. Год назад, кстати, я из литературных соображений попытался найти ее через Интернет, давал объявления от имени бывшего одноклассника - но поклевок не было. Помнил я еще девчонок, за которыми таскался в школе, помню вторую жену - а чего ее не помнить, если мы из-за ребенка видимся больше раза в месяц? Но все это мало интересно по сравнению с тем, что со мной случилось, когда я впервые встретил свою супердлинноногую Верку с огромным сердцем и великой кармически обусловленной душой. Да, я помню, как мы с бывшей женой устраивали дочь в бассейн, как я с ней гулял - но гораздо больше я уже с ней общался, живя отдельно. Она, небось, и не помнит, как мы жили вместе. У нее потом новый папа был, потом опять - только я, старый, на стороне. В общем все, как у современных людей. Жизнь продолжается. Вот я с утра переживал, что за три года прогресса никакого - а почему не вспомнил те семь лет до этого? Когда очень много пил, разводился и женился - так, что вскоре это стало главной темой моей коммуникации с окружающей средой. Слава богу сначала подоспела Верка, потом Ксюха маленькая, и теперь - сильный буддизм. А теперь еще и Чечня - но это хорошо, следствие буддизма, не иначе. В смысле - личное очищение подходит к концу. Или - или. Не слишком записывается, но верно.
