— Брось этот лист в топку, — приказа она Джузеппе.
По горлу распорядителя дворца медленно прокатился ком, а на бесстрастном лице мелькнул испуг. Джейн почти почувствовала удовольствие от этого. Что, теперь уже не до кривляний?
— Ваша милость, этот лист заверен магистратом, — быстро проговорил он. — Это ваши официальные обязанности, и вы…
— Я гонфалоньер Лепорты, верно? — перебила она, рывком сбрасывая с ног тапочки. Один из них со звоном ударился об вазу в углу, и она угрожающе зашаталась, заставив дворецкого побледнеть.
— Верно, ваша милость, вы гонфалоньер, — проговорил он, не отрывая взгляда от раскачивающейся вазы.
— Как там было в конституции? — Джейн наморщила лоб, припоминая. — Защитник и представитель простого народа в магистрате, верно?
— Да, ваша милость, но…
— Они собираются обсуждать войну, которую объявит Лепорта, — она потянулась за штанами и принялась их натягивать на ноги. Ошарашенный было Джузеппе вспомнил о приличиях и быстро отвернулся, всё ещё нервно поглядывая через плечо на вазу. — Объявить войну от имени народа Лепорты, — она фыркнула, яростно зашнуровывая сапоги. — Только они кое-что забыли.
— Что, ваша милость? — спросил Джузеппе, косясь из-за плеча теперь уже на неё.
— Что теперь я и есть народ Лепорты. Я и есть Лепорта.
Боги. Теперь он точно будет думать, что она кто-то вроде Онесто. Хотя… Если он действительно такой, каким показался ей — сухой и ваша-милостивящий каждое мгновение, то пусть думает что хочет.
— Отмени все дела на день, кроме ужина с послом, — велела она, поднимаясь и чувствуя прилив сил. — И разошли людей. Я хочу, чтобы через час все представители кварталов были здесь.
— Ваша милость, они наверняка хотят узнать, зачем, — скорее, ты, старый хитрец, хочешь. — Что им передать?
— Передать, что гонфалоньер желает выслушать голоса простых людей, — бросила Джейн. Раз уж она представляет простых людей, то должна постараться перевести их фантомное доверие в настоящее.
— Ваша милость, — Джузеппе резко выпрямил спину, хмурясь. Джейн поджала губу. Сейчас будут нравоучения, завуалированные угрозы и открытые протесты. — Если позволите, я возьму на себя смелость и прикажу доставить вам одежду, более подобающую для заседания магистратов. В том, во что вы одеты, вы будете выглядеть… — он оглядел её и сморщился, будто обнаружил у неё в волосах червяка. — Слишком близко к народу.
Джейн удивлённо хмыкнула.
— Никаких возражений? Никаких попыток переубедить?
Дворецкий покачал головой со смирением коровы, к которой подходит забойщик.
— Я лишь смиренно служу городу, — страдальчески проговорил он.
— Как и я, — Джейн улыбнулась самой располагающей своей улыбкой. — Как и все мы.
Глава 6
Единогласно принято мной
Джейн чувствовала себя непрошенным гостем.
Женщина за стойкой поперхнулась своими словами и уставилась на неё, не обращая внимания на возмущённо потрясающего бумагами мужчину. Подметающий и без того безупречно чистый пол парень едва не уронил метлу, когда она прошла мимо. Стражники по бокам от мраморной лестницы неумело и запоздало вытянулись по струнке, грохнув кулаками по груди. Все в холле Магистрата смотрели на неё, как на шута, вывалившегося на сцену в кульминационный момент драмы.
В первый раз в жизни ей было некомфортно из-за всеобщего внимания.
— Почему они таращатся? — недовольно пробормотала она, поднимаясь по лестнице.
— В последний раз гонфалоньера в Магистрате видели лет пятьдесят назад, ваша милость, — обернулся на неё Кальдо, весело улыбаясь.
Джейн раздражала его улыбка. Он улыбался, когда он и Фреддо утром предстали перед ней. Он улыбался, пока она задавала вопросы и улыбался, когда отвечал на них. Несомненно, она должна была быть благодарна Онесто за то, что он нашёл ей прекрасных телохранителей…
Но боги. Эта улыбка и эти непрекращающиеся неловкие шутки.
— К тому же, — продолжил он, — на вас в этом платье тяжело не смотреть.
Джейн нервно разгладила складку.
— Плохо сидит?
Теперь обернулся уже Фреддо.
— Напротив, ваша милость, — меланхолично проговорил он. — Слишком хорошо.
О, Джейн надеялась, что так и есть. Понадобилось полчаса, чтобы только влезть в эту груду тряпья, и ей хотелось верить, что это того стоило. Всё жмёт, а каждый шаг — настоящий подвиг. Она не носила платья уже… Чёрт. А когда это было? Кажется, ещё в детстве. Но это было так давно, что, можно сказать, уже и не было.
