Правда, перед
тем, как сделать стратегическую закладку, устроил еще один тест.
Пять сотен, выдернутых наугад из разных пачек, слил в Белой Церкви
в три левых обменки. Если фальшак, так лучше его там же, в гараже,
понемногу, обливая бензином, извести в пепел. Но деньги оказались
вполне надежными...
После того как
избавился от улик и надежно спрятал стратегическое сокровище, стал
думать, как позаботиться о себе.
Где умный
человек прячет лист? В лесу. Где может надежно спрятаться года на
три безработный ветеран? В рядах Вооруженных Сил Украины. Если же
нашему листку нужно укрыться от розыска, то он, заключив контракт,
возвращается в зону боевых действий...
Примерно на
полпути ожил телефон. Звонил Алексей. Посредник сообщил, что
самолет успешно приземлился в Израиле, пациент доставлен в клинику,
и началась подготовка к операции.
5. Рекрут
И тогда в
тайские города пришел ужас по имени «йинг-тинг» — «ночные
никто».
Восемь месяцев
кряду с заходом солнца по безлюдным улицам колесили невесть откуда
приезжающие зеленые пикапы без опознавательных знаков. Не причиняя
ни малейшего вреда случайным прохожим, люди в масках и с автоматами
безошибочно находили нужные адреса, взламывали двери нищих хижин и
роскошных вилл, не говоря ни слова сверяли хозяев с фотографиями и
увозили. А утром на городской свалке появлялись трупы.
Разнообразием
«почерк» ночных визитеров не отличался. Все казненные имели
какое-то, прямое или косвенное отношение к торговле
наркотиками.
Киев.
Райвоенкомат.
— А с
Червонопартизанска мы всем взводом на Россию сдаваться пошли. Бо по
нам неделю так насыпали, шо сил не было. И градами, и минометами.
Даже пушками. Потом танки появились. А мы шо? Бе-ка не подвозят. По
нам неделю так насыпали, шо сил уже не было. Командиры порешали.
Технику взорвали, двинули прямо через кордон. Там нас какие-то
русские полковники принимали и эти, о-бе-ес-е. Обыскали,
разоружили, по машинам растолкали, а нас там было человек двести,
отправили сперва на Ростов. Мы уже думали, что в тюрьму, но по
дороге вдруг развернули колонну под Мариуполь. Высадили за
Широкино. Говорят к своим звездуйте и скажите остальным шоб
сдавались, бо Путин бандеров всех перебьет. Смеялись, суки, как
фашисты в кино …
Дядька в
потертом пикселе не умолкал уже полчаса. Он демобилизовался неделю
назад, пришел в военкомат за какой-то справкой и вместе с Сергеем
ждал, когда объявится хозяин нужного кабинета. Мужик после плена
повоевал в ДУК ПС, потом со всем своим отделением оформился на
контракт в бригаду. Прошел практически тот же путь, что и Сергей —
граница, Иловайск, Дебальцево. Кроме того, хватануть успел Шахты
Бутовка, и Промзоны. Еще не отошел от войны.
Перескакивая с
одного на другое, он сыпал названиями населенных пунктов, позывными
известных людей. Рассказывал про то, что у каждого оружия свои
звуки, о том как он закопался в землю под градом. Что ему здесь в
Киеве все непонятно и тяжело. Что он хочет обратно в бригаду, на
передок...
Сергей не
перебивал, но и почти не слушал. Ничего нового ему бывший ДУКовец
не сказал. Он и сам собирал товарищей по кускам, чтобы отправить
родным то, что от них осталось. Тоже вернувшись домой из госпиталя,
первые недели не мог нормально общаться ни с кем, кроме своих,
атошников, в крайнем случае, волонтеров. И во многом был согласен с
этим искореженным войной мужиком. Потому что возвращаясь к мирной
жизни в тщетных попытках найти работу, все меньше и меньше понимал,
ради чего и кого они прошли тот ад ...
Дядька не
умолкал. Старлей, у которого Сергей состоял на учете, все не шел.
Реформы реформами, а военкомат как был постсовковым присутствием,
так и остался. Хочешь отмазаться — плати, желаешь призваться —
опять плати. Слава богу, хоть скамейки поставили в коридоре.
Он уже собрался
плюнуть на все и уйти...
— Бля, сержант!
Живой? Ты тут какого беса?
Жесткий, с
легкой сумасшедшинкой голос. Сергей поднял глаза.
Над ним навис
двухметровый амбал в черной кожаной куртке и необъятных джинсах.
Ричера он видел зимой и в британке, но узнал бы даже через сто лет
в кипе и лапсердаке.
