Вдруг мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Я чувствовал чей-то пристальный немигающий взгляд. Я огляделся – никого. И тут – глаза на полу… Прямо передо мной сидела большая крыса. Меня передернуло. Я приподнялся, крыса двинулась на меня. Я стал нащупывать рукой что-нибудь тяжелое. Кусок какой-то железяки пришелся кстати. Я ударил им крысу. Она припала к земле, но через несколько секунд зашевелилась и стала снова надвигаться. Меня наполнило что-то отвратительное, наверное, страх. Крыса продолжала двигаться. Я стал в отчаянии колотить крысу железякой. Она сильно ослабла, но продолжала наступать. Я задыхался от бессилия, я чуть не плакал. Она, с переломанными костями, уставилась на меня и не давала уйти. Не было ни капли крови. Что-то рванулось у меня внутри, я перепрыгнул через крысу, выбежал из сарая, схватил кирпич и швырнул им в крысу. Она больше не двигалась.
Я запыхался от бега. На лбу выступили капельки пота. Мама испугалась, когда я сказал, что трогал крысу рукой. По-моему, я забыл свой колпак с бубенчиками там, в сарае, нужно вернуться за ним – только бы не наступить на крысу.
В тот вечер я сидел у себя в лаборатории. Звезды начинали исчезать с мутного неба. Это снова напомнило мне реакцию получения берлинской лазури. Ко мне вернулось старое ощущение беспомощности перед этой серой массой. Я устал бороться. Она стала моим врагом. Я ненавидел ее. Она бурлила, и золотистый осадок не подавал никаких признаков изменения. Вдруг мои воспаленные глаза заметили, как дно колбы осветилось зеленым светом. Кристаллы флуоресцировали. Странно, что эта минута, ожидание которой сделало меня стариком, казалась теперь завершением естественной реакции окислительной конденсации, протекающей по банальным законам химии. Резкий запах ударил мне в нос.
Я очнулся, когда комнаты уже не существовало. Серо-желтый дым заполнял пространство. Передо мною лежала она. Та, что сделала меня безумцем. Она была у моих ног, готовая выполнить любое желание. Черная, холодная и пугающая вселенная встречала нового господина. Она ждала, жалобно поблескивая метеорами.
Мое дыхание участилось. Пронзительный крик унесся в черную дыру. Боль волной окатила меня, оставляя за собой пустоту. Я представил лицо отца, его грубые ладони и теплую силу, которую я всегда чувствовал в них. Все заныло внутри.
Чья-то рука легла мне на плечо. Я повернулся и уткнулся ему в грудь. «Ну вот и ты», – подумал я, захлебываясь соленым теплым потоком нахлынувшего счастья.
В квартире было полно народу. Какие-то люди сидели на полу, ели, крошили на ковер кулинарные изделия и громко разговаривали. Царило вполне естественное оживление. Воздух уже был порядком сперт, когда в дверь постучали. На пороге стояла старуха удивительно неприятного вида. Непонятно, что именно вызывало к ней отвращение. Она выглядела обыкновенно, только была очень маленького роста, такого, что приходилось нагибаться, чтобы поговорить с ней – это причиняло некоторые неудобства. Старуха попыталась протиснуться в квартиру. Она напирала всем своим маленьким тельцем, как будто это было ее законное право. А это была вовсе не ее собственность, и права она никакого не имела приходить сюда. Господи, до чего мерзкие бывают эти старухи. Пыхтят, лезут. Странное какое-то чувство стало подниматься изнутри, чуть ли не ненависть. Пришлось схватить старуху за шиворот и поволочь по лестнице. Она оказалась легкой, кряхтела и дрыгала ногами до самого выхода. Вдруг мимо пронеслось что-то черное и большое. Ух ты, какой пес! Блестящий, сильный, огромный дог. Какие точные, плавные движения! Но, похоже, он растерялся – мечется от квартиры к квартире. Пойдем, друг, тебе все равно некуда идти. Можешь остаться. Хорошо, что все уже разошлись.
Волна свежего воздуха прокатилась по улице, смывая всех на своем пути. Захлебываясь в сладком запахе почек, прохожие неслись вниз по тротуару, ловя на ходу солнечный дождь. Раскаленная звезда разбрасывала миллионы искр, отражалась в лужах, стильных темных очках и зеркалах автомобилей. Поток бурлил и плескался, увлекая за собой жителей города и смешивая их в один оранжево-красно-желто-зеленый калейдоскоп веселых воздушных шариков, поддавшихся легкомысленному дуновению ветерка. Это был просто хороший весенний день.
