Кайли бросила взгляд на экранчик мобильного телефона. Ага.
Привет, Джон.
Она встала и закрыла дверь на кухню, чтобы не разбудить мать громкими разговорами.
Привет, Кайли. Как твои дела?
Как обычно. — Сразу вываливать на Джона свои беды не стоило. Да и не факт, что они его касаются. К тому же если он звонит так поздно, то по делу. — Что-то случилось?
Нет, ничего, но мне необходимо с тобой встретиться.
Давай завтра после семи.
А нельзя сейчас?
Кайли вздохнула.
Почему сейчас?
Срочный разговор. Ну сделай мне одолжение! Это не займет много времени.
Кайли бросила взгляд на часы.
Ладно. Полчаса, не больше. Я надолго не могу уйти.
Хорошо-хорошо. В кафе на углу, идет? Через пятнадцать минут.
Джона Ходжеса Кайли знала сто лет. Или двести. В общем, с тех пор, как встретилась с ним в первом классе школы. Джон сидел за нею и иногда дергал за волосы, а иногда пихал за шиворот скомканные шпаргалки. Так началась их дружба, продолжавшаяся до сих пор.
Уже в послешкольные времена, когда вокруг буйным цветом расцветали студенческие романы, Джон попробовал поухаживать за Кайли. Но она слишком привыкла, что он готов носить ее рюкзак или давать списывать математику, — романтикой тут и не пахло, зато дружба была налицо. Так у них ничего и не получилось.
Кайли занялась секретарской работой, а Джон пошел в менеджеры. Удивительная профессия, чем только не приходилось заниматься. Сейчас Ходжес просиживал штаны в фирме по продаже бытовой техники и эту самую технику продавал. Временами успешно (и тогда на полученные проценты закатывал вечеринки), временами не очень (и тогда ужинал в дешевых пиццериях). Иногда они с Кайли встречались, вспоминали старые времена, ходили в кино и забывали друг о друге на какое-то время.
Джон был хорош тем, что ему можно было позвонить в любое время дня и ночи и поплакаться в широкую мужскую грудь, хотя бы и по телефону. Или вот в кафе за ланчем. Когда Кайли «выходила в свет» с Джоном, окружающие дамы начинали проявлять поавшенную активность и бросать завистливые взгляды. Ходжез напоминал голливудскую звезду, причем наихудшего пошиба: при виде его женщины начинали мучительно вспоминать, в каком фильме его видели. Джон в кино не снимался, дам коллекционировал, не женился и периодически звонил Кайли…
Кафе «У Робина» работало до часу ночи. Здесь подавали все традиционные блюда, какие нужны оголодавшему человеку среднего класса: сандвичи, картошку фри, стейки, обильно политые кетчупом. Когда Кайли вошла, Джон помахал ей из-за столика и поднялся навстречу.
Он был на голову выше ее, черноволос, смазлив и улыбчив. Приветствие в виде смачного поцелуя в щеку, легкий запах «Фаренгейта», и счет он оплатит, можно не сомневаться. Кайли после маминого ужина не хотелось есть, она ограничилась тем, что заказала пиво.
— Обычно ты предпочитаешь чай, — заметил Джон.
— Сегодня был тяжелый день.
— Опять завезли партию плюшевых танкеток, и никто не знает, куда их девать?
— Хуже. Кончились танкетки. — От Джона скрывать правду не имело смысла — все равно рано или поздно придется рассказывать, чтобы выслушать настоящий мужской совет. Эти советы временами сильно Кайли помогали. — Банкрот.
Джон приподнял тонкие брови.
— Вот как!
— Вот так, — мрачно сказала Кайли, обнимая ладонями холодный запотевший стакан. В кафе было жарко, а трогать стакан приятно. — Допродавались.
— Этого следовало ожидать. Ваш шеф совершенно не умеет вести дела.
— Он не любит торговать черными стульями. Это точно.
— И что ты намерена делать?
— Не знаю. Вряд ли нас всех выгонят вот так сразу. Отработаю еще какое-то время. А вообще-то ты оторвал меня от рассылки резюме.
— Ну извини, — сказал Джон, совсем не извиняясь. — Может, что ни делается, все к лучшему.
— К лучшему? О, отличное мнение. Теперь надо заново искать работу, а у мамы туча обследований в следующем месяце. И лекарства. Ты знаешь, какие сейчас цены на лекарства? Вообще-то на дворе мировой экономический кризис, если ты не заметил.
— Могу только догадываться, сколько стоит нынче лечение. Но я не шучу, Кайли. Я тебя за этим и позвал.
— Чтобы я рассказала тебе про банкротство?
