И вдруг перед моими глазами затрепетала красная лента в форточке дома над Курой. А если лента все-таки не случайность, а сигнал, крик о помощи? Я рывком сел на постели и, словно наяву, увидел тоненькую руку Лианы, помахивающую тигранятам красным первомайским флажком…
Мне стало нестерпимо душно, хотя окна были распахнуты настежь.
Опустив на пол ноги, я нащупал ими сандалии и, стараясь не разбудить маму, подкрался к окну. Да, Леон Георгиевич не спал — две полосы зеленоватого, сквозь шелковые шторы, света лежали на полу балкона.
Я побоялся скрипнуть дверью в переднюю и с осторожностью перебросил через подоконник одну, потом другую ногу и постоял так, прислушиваясь.
Нет, ничто не нарушило сонный покой дома, лишь будильник возле маминой кровати тикал очень громко, словно колокол бил в набат. Мама не проснулась, но пошевелилась и прошептала во сне: «Нет, нет, не надо…»
Я беззвучно, как мышь, пробрался по балкону к окнам кабинета Леона Георгиевича. За зеленой шелковой шторой мелькала тень, слышался шорох шагов, — ну конечно же, он тоже не может уснуть!
Я постучал пальцем в стекло. Штора тотчас же метнулась в сторону, за ней показалось бледное, настороженное лицо.
— Кто?.. Ты, Гиви?
— Леон Георгиевич… я… вспомнил…
И я рассказал про заброшенный дом, нависший над Курой, про красную ленточку, про нашу сигнализацию красными флажками. Леон Георгиевич задумался, отошел к столу, схватил пачку «Цыганки Азы» и закурил, судорожно затягиваясь.
— Весьма и весьма любопытно! — шепнул он, возвращаясь к окну. — Представь, Гиви, я как раз думал сейчас… Они, негодяи, не осмелились бы держать Ли в домах, где живут сами, или в домах приятелей. Если бы так, после освобождения Ли мы легко обнаружили бы их логово! Я и подумал: они держат девочку либо за городом, либо здесь, в Тифлисе, но в каком-то нейтральном месте. Но уж никак не в собственном жилище!.. Да, да!.. И весьма возможно… Спасибо, Гиви!
Он бросил мгновенный взгляд на стенные часы — стрелки показывали без четверти три.
— Скоро рассвет, Гиви! — Леон Георгиевич оглянулся на дверь в столовую. — Пойдем, покажешь этот дом и ленту… Знаешь что — полезай-ка сюда, ко мне, не будем пока никого будить. А чуть рассветет — пойдем. Ну-ка, дай помогу…
Я перелез через подоконник в кабинет, и Леон Георгиевич уложил меня на широкой, пропахшей табачным дымом тахте. И сама комната тоже вся пахла табачным дымом, и синяя паутина висела под потолком. Леон Георгиевич укрыл меня пледом, а сам снова принялся ходить по комнате. Изредка останавливался и присаживался к столу, перелистывал разбросанные на столе бумаги. Я не заметил, как задремал…
Как и собирались, мы вышли из дома на рассвете, вышли бесшумно, будто воры: не хотелось никого тревожить. Но нашлись люди, проснувшиеся пораньше нас, — под аркой ворот, набивая на палку новую метлу, возился дворник Тигран. Он с удивлением оглядел нас своим единственным глазом.
— Куда вы, батоно Леон, в такую рань? — подозрительно спросил он. В качестве дворника Тигран считал себя вправе интересоваться всем, что происходило в доме.
Леон Георгиевич коротко рассказал о цели нашего похода.
— Э-э-э, — покрутил Тигран головой, — знаю я тот дом. Совсем развалина. Там лет пять никто не живет. А может, еще давно кто красную тряпку повесил и забыл… А?
— А вот мы с Гиви и хотим проверить. Мы должны использовать все возможности, Тигран!
— Так, так, — соглашался Тигран, думая о чем-то своем. И вдруг оживился: — А что? Не прихватить ли вам с собой и Тиграна, да и Важу не позвать ли на помощь? Милиция, власть! И — при оружии к тому же. А? Вдруг там у них и в самом деле притон? Милиция не помешает. Важа за вашу Лиану уй мэ как переживает! «На моем участке, говорит, пропала, я отвечаю». Пойду разбужу — он у меня как раз ночует. Подождите, батоно Леон!
— Да, пожалуй!
Минут через десять мы торопливо шагали по сонным, прохладным после ночи улицам.
Еще не грохотали возле рынка телеги с мясом, вином и овощами, не дребезжали трамваи, и лишь дворники яростно шаркали метлами, сметая обрывки вчерашних газет, увядшую зелень, всевозможный мусор. Тигран важно раскланивался со многими из них, те отвечали чуть удивленно, спрашивая глазами: куда так рано? Тигран никого не удостаивал разговором: Леон Георгиевич и Важа шли быстро, мы с Васькой бежали впереди, с нетерпением ожидая, когда покажется над Курой вчерашний дом.
