Сетура свернул с дороги, и мы подошли к колодцу. Возле колодца стоял столб с колоколом. К языку колокола была привязана веревка, другой конец которой был опущен в колодец. В колодце сидел карлик и держал этот конец. Воды в колодце не было.
— Я ему плачу двадцать копеек в день, — сказал Сетура. — Он глухонемой.
— И что, так и сидит с утра до вечера? — спросил Дата.
— Так и сидит.
— А что он здесь делает, эта убожинка? — спросил я.
— Надежду, Мосе-дружище, надежду вон для тех людей! — Сетура кивнул на рудник по ту сторону оврага.
— На бога в небесах уже никто не надеется, а кому придет в голову надеяться на этого урода в колодце?
— Дело у меня тут поставлено надежно. Сейчас поймете. Те, что копают в пещере, надеются, что тоннель приведет их сюда, в этот колодец…
— Погоди, Архип, — не утерпел я, — ты же говорил, что долбят гору снизу вверх и уходят отсюда все дальше?!
— Говорил, ну и что?
— А то, что если эта твоя дыра все дальше уходит от колодца и все в гору, то как же выйти ей сюда?
— Никуда она не выйдет, ни вверх, ни в колодец. Стоит гора, как стояла, и они будут в ней кружить.
— А люди об этом знают?
— Додуматься до этого нетрудно. Вот они и соображают: раз до этого так легко своим умом дойти, значит, на самом деле все не так, как им кажется. Не стал бы Сетура, думают они, на такой простенький обман идти. Выйдет туннель в колодец. Непременно.
— А колокол и карлик для чего? — спросил Туташхиа.
— Карлика зовут Зебо. Он — юродивый, и слывет прорицателем. Говорят, как только туннель подойдет к колодцу на сто саженей, Зебо услышит и тут же ударит в колокол. Знали бы вы, как они этого звона ждут! Все время начеку. Собираюсь прибавить им самую малость, да надо поглядеть, как дело пойдет. Лучше новую надежду придумать, чем заработок увеличить. Это будет понадежней, но вот выдумать не так-то просто.
Я заглянул в колодец. Зебо то и дело прикладывал ухо к скале и что-то бормотал.
— Ты говорил, он глухой?
— Глухой.
— Ну, а если глухой, как. он может услышать?
— Мосе-дружище, ну и бестолков ты, ничего не понял, а объяснять все сначала мне лень! — Сетура разозлился. — Поживешь здесь зиму, приглядишься, сам увидишь, что к чему.
— Не стоит беспокоиться, Архипо-батоно! — заторопился я. — Мы и так тебе обязаны. Может быть, нам стоит отдохнуть, а уж после еще поговорим?
— Пожалуй, и правда, отдохните, а за ужином я вам кое-что еще расскажу, — пообещал Сетура.
Не знаю, как у Даты, но у меня в голове тысяча сверчков трещала, и каждый — на свой манер.
— Обед вам Асинета принесет, — крикнул нам вдогонку Сетура.
Мы возвращались молча. В горле пересохло — хорошо, попался на дороге родник.
— Что будем делать, Мосе, — спросил Дата, — останемся или подадимся куда-нибудь еще?
Для абрага лучшего места не найти. И чего уходить? Полиции в эти забытые богом края не добраться. Хозяин не обделяет нас ни хлебом, ни кровом, ни покоем. Что нам?
— Видеть не могу этого человека и его людей, — сказал Дата. — Я себя знаю. На себя беду наведу и другому зло принесу. Это уж жди. Не в первый раз. Прожил я не так уж много, но мир повидал, исходил, исколесил вдоль и поперек, а такого дракона не видел. Да что видеть! Слыхать не слыхал и читать не читал!
Я взялся спорить. Вреда нам от Архипа или как там его — никакого, а если и будет, что нам стоит отправить его на тот свет?
— Какое нам дело, что там выделывает со своими людьми Сетура? — пытался я уговорить друга. — Конечно, зло творит, но раз все эти холуи гнев божий за милость принимают, разве Сетура виноват? Это отребье еще похуже чего достойно. Пойти в рабы к Какошке Табагари! Нравится им быть рабами — и все дела. Что, их держит здесь кто-нибудь? Давай так договоримся: только нас тронут, хоть бы кто, мы обоих этих проходимцев на веревочку через сучок, и ищи нас, свищи.
. — Ладно. Будь по-твоему, — сказал Дата. — Посреди зимы менять место не особенно меня и тянет… Надо было раньше думать, но поди знай, что так обернется.
Идем дальше. Человеку в бегах ходить по дорогам и тропкам заказано. Забыть об этом надо. Человек в бегах должен ходить так, чтобы дорогу или тропинку сверху видеть. Понимаешь, о чем я говорю? Сверху! Так и шли мы по лесу. Вдруг Дата остановился и стал вглядываться в глубину ущелья.
