– В какой-то степени, но в целом все значительно сложнее. Это не просто механически воспроизведенное кукольное шоу, Торни. «Маэстро» руководит сценой, нет, более того, «маэстро» это и есть сама сцена, её, так сказать, электронный аналог. – Он ударил кулаком по металлическому кожуху. – Здесь заложены личности актеров. – «Маэстро» не просто прибор, как думают некоторые. С помощью микрофонов в зале он может замерять реакцию публики и… – Он умолк, увидев лицо старого актера, и нервно сглотнул. – Торни, не делай такое лицо. На вот, возьми сигарету.
Торнье дрожащими пальцами взял сигарету. Он взглянул на путаницу проводов, на ленту, медленно ползущую между валиками.
– Искусство! – прошипел он. – Театр! На кого ты, собственно, учился, Ричард? На инженера-кукловода? – Он вздрогнул всем своим худым телом и на негнущихся ногах вышел из операторской.
Рик слышал, как Торнье спустился по лестнице, ведущей на сцену. Он пожал плечами и снова склонился над машиной.
Через десять минут Торнье вернулся, неся ведро и щетку, с виноватым выражением полного раскаянья на лице.
– Извини… – промямлил он. – Я знаю, ты хочешь чего-то добиться, а…
– Не бери в голову.
– Это все проклятая пьеса, знаешь. Она меня выбила из колеи.
– Пьеса? Ты имеешь в виду «Анархию»? При чем здесь она? Ты в ней играл?
Торнье кивнул.
– Она не шла девятнадцать лет, разве что… а, это не в счет. Десять лет назад мы ее почти поставили. Мы репетировали несколько недель, но вся затея провалилась еще до премьеры: не хватило денег.
– У тебя была хорошая роль?
– Я должен был играть Андреева, – сказал Торнье, устало улыбнувшись.
Рик тихо присвистнул. – Это ведь главная роль. Чертовски не повезло. – Он подтянул ноги, чтобы Торнье мог подмести. – Это был тяжелый удар, надо думать.
– Да уж. Но если бы только это… Это были мои последние часы на сцене с Мелой Стоун.
– С Мелой Стоун? – Техник поднял брови:
Торнье кивнул.
Рик схватил листы сценария, помахал ими и бросил.
– Она здесь, Торни! Подумай только! Она играет Марку. Торнье сухо и коротко рассмеялся. Рик покраснел.
– Ну… я хотел сказать, роль играет ее манекен. Торнье с отвращением оглядел «маэстро».
– Ты хотел сказать, что этот твой механический режиссер заставляет играть ее резиновую куклу.
– Перестань, Торни. Злись хоть на весь свет, но не злись на меня за пристрастия публики. Не я изобрел автодраму.
– Я не злюсь на тебя. Мне просто противна эта штука. – Он ударил щеткой по машине.
– Ты как Д'Уччия, – неодобрительно проворчал Рик. – Вы, в общем-то, как две капли воды. Только Д'Уччия любит «маэстро», когда тот хорошо работает. Это же просто механизм. Как можно ненавидеть вещь, Торни?
– Ненавидеть? Много чести, – возразил Торнье. – Просто не люблю, как и воздушные такси. Это всего лишь дело вкуса.
– Может быть. Но зрителю нравится автодрама и на сцене, и по телевидению. И он получает то, что хочет.
– Но почему?
Рик рассмеялся.
– Почему? Потому что это бизнес. Кроме того, автодрама предсказуема, компактна, копируется в любом количестве и обеспечивает быструю смену репертуара. Сегодня вечером ты можешь посмотреть «Гамлета», завтра что-нибудь из Брехта, послезавтра Ибсена, Беккета или какой-нибудь водевиль на худой конец. Все на одном месте. Только успевай менять декорации. Нет проблем с актерами, их амбициями и болезнями. Ты просто берешь напрокат кукол, ленту или весь репертуар у Смитфилда, Куна Трика или Георгиа. Так сказать, театр в расфасовке. Ешь не хочу.
«Щелк!» Рик вставил катушку с лентой, защелкнул панель и открыл смежную крышку. Затем разорвал какую-то коробку и вытряхнул на стол ее содержимое: миниатюрные смотанные пленки.
– Это что, несчастные души, продавшиеся Смитфилду? – с едкой усмешкой спросил Торнье. Рик отпихнул стул.
– Ты прекрасно знаешь, что это за пленки!
Торнье кивнул, взял одну из катушек, осмотрел ее, словно чему-то удивляясь, со вздохом положил назад и вытер руку о комбинезон. Личность в упаковке. Души актеров, намотанные на катушки. Пленка содержала подробные психосоматические данные актеров, их снимали со всех, кто подписывал договор со Смитфилдом. Теперь это – материал для «маэстро», суррогат человеческих душ.
