Они опустились на бок, а язык Ариана все продолжал поглаживать метку, которую он поставил. В этот момент, все, что Чарли слышала — это потрескивание бревен в камине, стучащее сердце и то, как Ариан тихо порыкивал от удовольствия.
— Я могла бы оставаться в таком положении вечно, — прошептала Чарли.
— Я тоже, — ответил он. — Мы связаны, Чарли. Ты моя, а я твой. Ничто не сможет нас разлучить. Тебя это пугает?
Она развернулась в его руках и взглянула на Ариана. Свет огня освещал его прекрасные черты лица.
— Боюсь ли я провести с тобой всю оставшуюся жизнь? Нет. Я всегда считала, что существует нечто большее, но никогда не знала, что же это такое. Теперь же, я знаю — это ты.
— Я арктический перевертыш с четырьмя формами, — сказал Ариан, разбивая яйца в чугунную сковородку на плите.
— Что это означает? — спросила Чарли, заворачиваясь сильнее в одеяло, наблюдая, как он готовит ей завтрак. На кухне вдали от камина было прохладнее, а она не хотела одеваться, поэтому покрывала, обернутого вокруг нее, было достаточно, чтобы согреться.
Выбросив скорлупу в мусорную корзину, Ариан взял из коробки еще яиц.
— Ну, будучи арктическим перевертышем, я могу превращаться в арктических животных. А четыре формы означают, что я могу обратиться в четырех зверей — полярного медведя, лиса, северного оленя и снежную сову.
Ее брови поднялись.
— Ты можешь стать птицей? — Чарли слегка наклонилась вперед и странно посмотрела на Ариана. — А куда девается твое тело?
Он рассмеялся.
— Что?
— Ну, в тебе шесть с половиной футов роста и ты мускулистый. А сова такая… маленькая. Что происходит с твоим телом? Как ты обращаешься? Это больно? — Чарли пожевала нижнюю губу. — Я писала историю о волке перевертыше и представляла себе, что это должно быть было очень ужасно и мучительно для его большого человеческого тела. Я просто предположила, что это больно.
Ариан поддел лопаткой яичницу и аккуратно перевернул.
— Если бы это причиняло боль, никто не захотел бы оборачиваться. Я не знаю, как объяснить весь процесс, он просто происходит. Назови это волшебством, или сверхъестественными силами, или чем-то потусторонним, но это часть наших жизней. Животные внутри меня — часть моего сознания. Когда мне нужно или хочется обратиться, я просто взываю к одному из них и становлюсь этим зверем. Я все еще остаюсь собой, но у меня больше животных порывов.
— Какой зверь твой любимый?
— Лис, потому что я могу быстро бежать.
— Могу я посмотреть, как ты оборачиваешься?
— Конечно, но нам нужно быть осторожными. Я доверяю тебе абсолютно, но если другой человек увидит, как я обращаюсь, это может вызвать огромные проблемы для тебя, меня и всего моего вида. Правда о перевертышах — это секрет, который нужно хранить.
— Мои ближайшие соседи живут в нескольких милях отсюда. И у меня занимает тридцать минут, чтобы добраться до ближайшего города. Я выбрала это место, потому что мне понравилось его уединение, но это принесло еще и одиночество.
Ариан погладил ее коленку.
— Ты больше никогда не будешь одинока.
Чарли сладко улыбнулась.
— Ладно, так ты начал обращаться, когда тебе исполнилось восемнадцать. Итак, есть ли перевертыши, которые не могут превращаться в четырех арктических животных?
Ариан кивнул, разложив яичницу на две тарелки и добавив тосты с маслом. Чарли спрыгнула со стойки, взяла две кружки с кофе и последовала за ним обратно к куче одеял перед камином. В комнате стоял и диван, но Ариану нравилось сидеть с ней у огня.
— Есть мужчины, которые могут обращаться только в двух или трех животных. Лишь истинный перевертыш — с четырьмя формами — может быть частью команды, впряженной в сани.
— А что делают остальные перевертыши?
— Будучи сильнее остальных сверхъестественных существ, мы работаем в областях, где нужна наша сила. Прежде чем открылась вакансия в команде саней, я работал в двух местах: в амбаре и в команде безопасности. Сейчас на Северном Полюсе проживает всего двенадцать истинных перевертышей, и только один из них моложе меня и тоже ждет момента, когда сможет стать частью команды саней.
— Это почетное место? — спросила Чарли, отломав вилкой кусочек яичницы и поднеся его ко рту.
