Она колебалась всего секунду, прежде чем последовать его приказу. Она выглядела чертовски привлекательно в такой позиции и с киской, выставленной на его обозрение. Он улегся на живот перед ней и провел руками по внутренней стороне ее бедер, затем оперся на локти и ухватил ее за поднятые колени с внешней стороны ног. Это еще больше открыло ее для него, с его лицом всего в паре дюймов от сладкого розового местечка. Там не было ни волоска.
– Никакой растительности? – его голос вышел немного рычащим, но он не пытался приглушить это. Она сказала, что находит это привлекательным. От ее аромата его член затвердел. Она еще не завелась, но это скоро изменится.
– Я иногда решаю помучить себя восковой депиляцией.
Он приподнял подбородок и посмотрел на нее. Одна бровь выгнулась в вопросе.
– Это ужасно больно. Я обычно делаю это перед летним отпуском.
– Ты не в отпуске.
– Это зависит от того, кого спрашивать. Я считаю это отпуском.
Это вызвало его любопытство, но он затолкал его обратно. Его пульсирующий член не хотел расспрашивать ее в этот момент. Он опустил голову, больше заинтересованный в ее щелочке, чем в разговорах. Он скучал по этому моменту – изучению женщины... и ее вкуса. Она была прекрасна во всем. Он увлажнил губы и открыл рот, помня о своих клыках. Он задался вопросом, помнит ли о них Кэт. Он скоро напомнит ей.
Напряжение в груди и покалывание в горле предупредили его, чтобы он приглушил свою реакцию на нее. Он не собирался урчать сейчас. Это могло бы потревожить ее, прежде чем она была бы слишком отвлечена, чтобы заметить это. Он боролся с позывом и выиграл.
– Расслабься, – велел он, чувствуя, что ее ноги напрягаются в его захвате.
– Я пытаюсь. Давненько у меня не было кого-то так близко к тому местечку, кто не был одет в халат врача. Скорее всего, это было в мой последний осмотр несколько месяцев назад.
Это разбудило его интерес.
– Как давно ты занималась сексом?
Она не ответила.
– Не можешь сказать мне правду по такому вопросу?
– Почти год. Я все время занята.
Он пробежался кончиком языка по розовому комку нервов. Она сделала резкий вдох, и он повторил свое действие, двигаясь медленно и нежно. Ему нужно держать себя в руках, или они оба будут в беде. Слишком давно он не позволял себе наслаждаться сексом. Он оттолкнул эти мысли, не желая, чтобы прошлое испортило настоящее.
Ее ноги напряглись в его руках, и он сжал ее сильнее. Ее запах начал меняться, пока он играл с ней кончиком языка. Сладкий запах желания и возбуждения был для него как стимулирующий препарат. Кэт попыталась пошевелиться в его руках, и ее мягкие стоны стали раздаваться чаще. Изголовье кровати скрипело, но он не смотрел вверх, уверенный, что она не могла освободиться, даже если будет пытаться.
– О, Господи, – прошептала она. – Не хочу, чтобы это заканчивалось.
Он надавил посильнее. Он слишком сильно хотел войти в нее, чтобы долго ждать. Он должен был переместить свои бедра, чтобы снять вес с его распухшего члена. Он и так уже был на пределе. Он прижался открытым ртом к ее клитору еще поплотнее и зарычал, используя вибрацию, чтобы усилить ее наслаждение.
Она дернулась в его руках и прокричала его имя. Он пососал небольшой бугорок еще несколько раз, затем аккуратно отпустил ее и поднял голову, чтобы посмотреть на ее киску. Теперь она была мокрая, влажная и готова принять его. Он приподнял подбородок и уставился на ее тело. Голова Кэт была откинута назад, рот открыт. Ее мышцы начали расслабляться, в том числе ноги, по-прежнему оплетенные его руками. Он отпустил ее и сел.
Кэт открыла глаза, тяжело дыша.
– Сожалею.
Он сунул руку в карман и вытащил рулон презервативов.
– О чем?
– Я кончила слишком быстро. Должно ли мне быть стыдно? – она улыбалась, дразня его. – Или ты гордишься, что настолько хорош в этом?
– Этот раз не считается.
Это убавило ее юмор.
– Что? Я не согласна.
– Это только разогрев. Ты мне нужна очень влажной, – Даркнесс встал на колени и начал снимать свои штаны с помощью больших пальцев. Он смотрел ей в лицо, когда вытаскивал свой член. Ее выражение лица изменилось. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы среагировать. Ее губы приоткрылись, и он мог увидеть удивление.
