Царь и сатрап стояли возле ствола огромной финиковой пальмы, которая была выше многих деревьев в парке.
Царская свита замерла на дорожке, посыпанной песком, в двадцати шагах от них.
– На твоем месте, государь, я без долгих размышлений вынес бы смертный приговор, – недрогнувшим голосом произнес Арианд.
– Ты знатного рода, Арианд, потому имеешь право сам выбрать, от чего тебе умереть, – скорбно промолвил Дарий. – Что ты выбираешь, удавку или меч?
Арианд выбрал меч.
Сатрапом Египта Дарий назначил военачальника Ферендата, женатого на его двоюродной сестре.
Глава одиннадцатая
Скилак из Карианды
После полуденной трапезы Дарий по своей привычке поднялся на крышу дворца, чтобы немного подремать в одиночестве под тентом, натянутым от солнечных лучей. Дарий уже собирался закрыть глаза, и в этот миг перед ним предстал слуга-египтянин, с почтительным поклоном сообщивший, что царя непременно желает видеть его брат Ариасп.
– Твой брат настаивает на встрече, государь, – добавил слуга, не поднимая головы.
– Он один? – лениво спросил Дарий.
– Один, государь, – прозвучал негромкий ответ.
– Хорошо, – милостиво кивнул Дарий. – Передай Ариаспу, что я готов выслушать его.
Слуга попятился и удалился.
– Повелитель, позволишь ли ты мне разговаривать с тобой не как с царем, но как с братом? – спросил Ариасп, представ перед Дарием.
Дарий удовлетворил просьбу Ариаспа, видя, что тот настроен на откровенную беседу.
– Я не стану говорить от лица тех военачальников-персов, которых неприятно поражает пристрастие нашего царя ко всему египетскому, – вновь заговорил Ариасп. – Просто хочу высказать свою точку зрения. Мне кажется, брат, что окружающие тебя египтяне, и в первую очередь Уджагорресент, не просто опутывают тебя паутиной лести и угодничества. В их намерение входит вылепить из тебя египтянина по их образу и подобию. О, брат мой, я вижу, сколь сладостны тебе эти тенета! От меня не укрылось, как льстит твоему самолюбию это всеобщее поклонение египтян тебе как воплощенному богу!
– Ариасп, в Египте так было всегда, – сказал Дарий, не поднимаясь с кресла. – Своим поведением я не привнес ничего нового. Египтяне видят во мне своего фараона, а фараон у них – это сын бога Амона, любимец бога Гора[119] и богини Исиды[120]. Если в Вавилоне я принял власть над Месопотамией из рук верховного бога Мардука, то в Египте, повинуясь местному обычаю, я вошел в сонм здешних богов, возложив на себя двойную корону фараонов. Ариасп, Египет можно завоевать силой оружия, но всякий завоеватель удержит свою власть над Египтом лишь в том случае, если станет восприемником обычаев этого народа. Даже Камбиз понимал это.
– Я согласен с тем, что тебе было просто необходимо пройти весь обряд восхождения на египетский трон, – Ариасп стоял перед Дарием, уперев руки в бока. Так он делал всегда, когда сердился. – Но мне совершенно непонятно, зачем тебе понадобилось идти на поводу у египетских жрецов. Зачем надо было тебе, царю царей, совершать какой-то ритуальный бег вокруг храма Птаха в одной набедренной повязке, когда на это действо глазеют тысячи жителей Мемфиса? К чему были все эти жертвоприношения быку Апису[121], священному ибису и священному крокодилу[122]? Не понимаю!
В каждом египетском городе имеется свой бог-покровитель и свое священное животное либо птица. Так что же теперь тебе предстоит объехать все города Египта, дабы принести благодарственные жертвы всем богам? Так, что ли, брат?
– Ну, это вовсе не обязательно, – ответил Дарий, подавив зевок. – Так сказал мне Уджагорресент.
– Хвала Уджагорресенту! – Ариасп вскинул руки кверху. – Этот человек скоро станет тенью Дария, его душой[123], его наставником во всех делах, даже в интимных.
– Прекрати, Ариасп, – Дарий нахмурился. – Ты несешь чушь!
– Думаешь, мне не известно, что Уджагорресент ввел в твою спальню дочь Псамметиха? – усмехнулся Ариасп. – И свою племянницу Уджагорресент тоже пристроил к тебе на ложе. Он далеко не промах, этот египетский хитрец.
– Чтобы править Египтом без помех, мало возложить на себя корону фараонов, надо еще породниться со знатными египтянами и с кем-нибудь из бывших властителей Египта, – терпеливо объяснял брату Дарий. – Мне странно, Ариасп, что я должен растолковывать тебе очевидные вещи.
