Ограниченный объем книги не позволяет развернуть подробную дискуссию по гипотезе о различных формах, которая отстаивалась некоторыми учеными в течении многих лет. Поэтому мы ограничимся лишь примерами.
В конце периода прошлого подъема гипотезы различных форм в среде ученых, приверженцев историко–критического метода, появилось исследование Ф. Спитта. Еще в 1891 г. он отстаивал сосуществование двух основных начал.
«Историческое начало А», которое, предположительно, описывается в Дели. 2:1, 4, 11–36, т., е. «говорение языками» в терминах аналогичной речи, как полагают, происходило в 1 Кор. 14. Оставшаяся часть Дели. 2 исходит из «легендарного начала Б», а именно голоса Божьего, обращенного к народу иудейскому. Стихи 36 и 7е были позднее включены редактором, который говорил о человеческом лингвистическом чуде[33]. Но даже скептически настроенные ученые полагают, что этот шаг маловероятен, потому как он попросту ведет к заключению, высказанному X. Уендетом, что ученики говорили на экстатическом «духовном языке», который каждый из слышавших принимал за свой родной язык, хотя и понимал, что это вовсе не так!
О. Бауэрфайнд в комментарии 1939 г. признает авторство Луки только в описании чуда сошествия Святого Духа и чуда языков. Он утверждает, что «невелик шаг от чудодейственного понимания глоссолалии одним «толкователем» (1 Кор. 14:28) к чудодейственному пониманию всеми присутствующими, или многими из них.
В 1957 году С. Уильяме предположил существование исходного (арамейского?) текста, в котором двенадцать, исполненные Святым Духом, рассылаются в двенадцать частей света. Лука же несколько подправил этот источник, чтобы увеличить число миссий.
Иную гипотезу выдвинул Е. Трокме в 1957 году. Он предположил, что Деян. 2:1–6, 12–13 написаны Лукой, опиравшимся на источник, в котором описывалось, как благодать Божья решила проблему смешения языков, происшедшего при строительстве вавилонской башни (Быт. 11:1–9)[34], даровав «сверхъестественное эсперанто» в соответствии со словом Исх. 19. Идею же об иностранных языках 2:7–8, 11 привнес Лука.
Лютеранский священник Эдуард Лохс гораздо более осторожен. Он постулировал, что Лука использовал только устную традицию и самолично трансформировал экстатическую алогичную речь «иных языков» в чудо иностранных языков. В своем недавнем комментарии на Деяния Эрнест Хинчен отмечает, что Лука «не мог рассчитывать на источники: античной или общепринятой традиции не существовало». Но Лука был теологом, который под влиянием опыта иудейской пятидесятницы видоизменил идею о том, что Воскресший Господь передан Своим ученикам Святой Дух (Ин. 20:22), в историю, в которой экстатическая речь не была понятна большинству слушателей, хотя некоторые все же понимали.
Смысловой стержень нашей попытки представить различные гипотезы о существовании письменных или устных источников — это необходимость признать в работах ученых критической школы наличие допущений и предположений. Прежде всего надо отметить, что эти ученые олицетворяют гораздо более широкие круги исследователей, разделяющих мнение, что «говорение языками» в день Пятидесятницы представляло собой глоссолалию, а не известные осмысленные языки. Возникает вопрос: на каком основании строится это предположение? Непременный ответ состоит в том, что из 1 Кор. 14 следует, будто исходный дар был глоссолалией, лишенной смысла речью. Иными словами, ученые историко–критической школы хотели бы выяснить истинную природу происшедшего в Коринфе, исходя из толкования 1 Кор. 14 с помощью реконструкции современного феномена, наблюдаемого в языческих религиях, который, как полагают, повлиял на церковь в Коринфе. Выше, в главе II, мы показали, что общепринятое предположение не имеет ни малейшего основания в античных источниках. Нельзя принять нечто как постулат в 1 Кор. 14, а затем, основываясь на этом постулате, читать Деян. 2. Такая постановка весьма напоминает замкнутый круг аргументов при использовании гипотезы, которая, будучи крайне шаткой, служит основанием для следующей гипотезы. Основное допущение состоит здесь в том, что опыт Пятидесятницы из
