У просветления нет языка, Миларепа, но просветление способно передать свою радость, свое блаженство, свою правду, свою любовь и сострадание... Всё лучшее, что может испытать человек, - наивысшие вершины сознания.
Возлюбленный Ошо,
Я чувствую, что чем больше я обретаю своего внутреннего ребенка, тем глубже ты проникаешь в меня. Когда я чувствую это особенно остро, меня охватывает паника, я захлопываю дверь и сбегаю к своему сильному, взрослому уму. Я говорю себе, что не должен допустить, чтобы ты полностью завладел моей душой.
Иногда же я с удивлением обнаруживаю, что твое проникновение в мою душу помогает мне найти самого себя. Наверное, это безнадёжный случай?
Прабодх Нитьйо, твой случай не безнадежен, но ты можешь сделать его таким - это вполне тебе по силам. Все в твоих руках. Только послушай себя: "Я чувствую, что чем больше я обнаруживаю ребенка внутри себя, тем глубже ты проникаешь в меня". Именно за этим ты и пришел сюда - чтобы позволить мне проникнуть в тебя. Но вместо того, чтобы радоваться этому, ты говоришь: "Когда я ощущаю это особенно остро, меня охватывает паника, я захлопываю дверь и сбегаю к своему сильному, взрослому уму".
Нечто великое стучится в твою дверь - нечто, чего ты жаждал, ради чего приехал сюда, - но, услышав стук в дверь, ты забыл, что стремился к этому моменту, возможно, все свои предыдущие жизни. Ты говоришь: "Меня охватывает паника, я захлопываю дверь и сбегаю к своему сильному, взрослому уму". Ты говоришь себе, что не должен допустить, чтобы я проник в твою душу.
Это просто дань старой привычке.
Подобный страх испытывают практически все.
С одной стороны, ты хочешь, чтобы я трансформировал тебя. Но с другой стороны, ты боишься перемен. С одной стороны, ты стремишься к революционному обновлению, а с другой - слишком крепко держишься за старое. Выходит, что до тех пор, пока твои молитвы не услышаны, все будет хорошо.
Миллионы людей посещают храмы, церкви, синагоги, мечети, гурудвары только по одной-единственной причине - а именно потому, что нет никакого Бога, который мог бы услышать их молитвы. Если бы молитвы прихожан могли быть услышаны, никто бы и близко не подошел к храму. Всех охватила бы паника! А все потому, что впустить в себя Бога или нечто запредельное - значит подчиниться чему-то намного большему, чем ты сам.
Ты уже не владеешь ситуацией; ты подчинен - подчинен такой мощной силе, что если ты не будешь готов отказаться от своего эго, от своей личности, от своего разделения, то тебе не избежать огромного шока, страха, и ты обязательно сделаешь все, чтобы не впустить это всепоглощающее переживание в свою жизнь.
Далее ты продолжаешь: "Иногда же я с удивлением обнаруживаю, что твое проникновение в мою душу помогает мне найти самого себя". Видимо, это происходит тогда, когда я далеко от тебя и ты не боишься, что я завладею твоей душой. Ты не боишься, что я услышу тебя, что я близко; тебе не нужно захлопывать дверь и убегать, прятаться в своем взрослом уме. Но эти моменты, о которых ты говоришь, гораздо правдивее... Это именно то, о чем ты всегда просил, то, о чем ты постоянно мечтал.
Это именно тот случай. Когда я проникаю в твою душу, ты находишь себя. Глубоко внутри ты и я неразделимы, мы связаны, мы составляем одно целое. У нас одна душа. Поэтому нет разницы, кто проникает в тебя, твой внутренний ребенок, твоя собственная невинность или я: это одно и то же.
Мгновения, когда ты ощущаешь это, - благие мгновения, но они приходят лишь тогда, когда ничего не происходит, тебе ничто не угрожает, ты надежно защищен: двери закрыты, ты об этом позаботился, и твой взрослый-ум тебя верно охраняет. Но затем снова начинаются поиски, ведь ум не приносит тебе удовлетворения, не приносит тебе покоя; твой ум - не твой бог. Твой ум служит тюрьмой для тебя, а ты полагаешь, что находишься в полной безопасности.
Когда я был в американской тюрьме, в самой первой тюрьме... Ведь они постоянно переводили меня из тюрьмы в тюрьму. За двенадцать дней я обрел большой тюремный опыт - я побывал в пяти тюрьмах.
Возможно, такого еще не было: пять тюрем за двенадцать дней! Начальником первой тюрьмы был любезный пожилой человек, он мгновенно почувствовал какое-то внутреннее родство со мной. Он сказал мне: "Здесь ты в полной безопасности".
