— Вы напугали меня. — Молодая женщина с трудом выдавила улыбку.
— Хотела узнать, не надо ли поменять постельное белье.
— Это может подождать до завтра. А сегодня до конца дня вы свободны. Вечером мы с Юджином едем в гости.
— Хорошо. — Берта, словно привидение, исчезла за дверью.
Рейчел взглянула в окно. Юджин разговаривал с водителем. Она вышла на улицу и направилась к трейлеру — очень уж не терпелось взглянуть на Багряного. В последний раз Рейчел видела его на родео, когда ей было лет пятнадцать. Глазами она искала только Юджина и обнаружила его на сонливой буро-каштановой масти лошади, фигурой напоминающей бульдога. Она несказанно удивилась, когда этот увалень, преследуя теленка, проявил чудеса резвости.
Рейчел улыбнулась, глядя на Багряного. Должно быть, ему сейчас уже лет восемнадцать. Совсем старичок по лошадиным меркам. Наметанным глазом она определила, что лошадь ухоженна, видимо, Юджин заботился о старом друге все эти годы. Рейчел со стыдом подумала, что плохо знает своего мужа.
Юджин открыл трейлер и взял лошадь под уздцы. Рейчел с улыбкой наблюдала, как животное спускается по скату. Юджин вел Багряного медленно и осторожно, но было ясно, что тому не требуется помощь. Словно приветствуя хозяина, лошадь издала мягкое призывное ржание. Оказавшись на дороге, Багряный рассеянно махнул хвостом и замер.
— Когда я видела его в последний раз, он выглядел бодрее, — дружелюбно заметила Рейчел, желая растопить лед в отношениях с мужем. Она уже жалела, что несколько минут назад не смогла сдержаться и дала волю своему острому язычку.
— Старина Багряный выглядел сонным со дня своего рождения, — хмыкнул Юджин, ласково потрепав лошадь по гриве. — Появившись на свет, он минут десять провел в дремоте, потом наконец встал на ноги и с тех пор накапливает энергию. Конечно, ему далеко до арабских скакунов, которых выращивает твой отец. Уж больно те нервные и утонченные.
У Рейчел создалось впечатление, что замечание насчет нервов и утонченности относится не только к лошадям отца, но и к ней самой.
— Да, — согласилась она, — уж чего-чего, а тонкости в Багряном ни на йоту. — Как и в его владельце, про себя добавила Рейчел.
Юджин с грубоватой нежностью погладил широкий круп лошади и с любопытством взглянул на Рейчел.
— Когда ты видела Багряного?
— На ярмарочном родео, мне было тогда лет пятнадцать. Я прогуляла занятия в школе, так как услышала, что ты участвуешь в этом родео. — Рейчел спохватилась, поняв, что сболтнула лишнее. Юджину совсем необязательно знать, что она влюблена в него с детства. — Родео казалось мне и моим друзьям очень увлекательным занятием. До этого я никогда не прогуливала. Это стало для меня событием. Припоминаю, что ты участвовал в заездах на Багряном.
— Неужели? — В зрачках Юджина зажглись золотые искорки. — Я-то думал, что в те дни ты увлекалась стипль-чезом. Английские седла, разноцветные камзолы, белые лосины и высокие сапоги… — Его голос стал язвительным. — Откуда же у тебя возникло желание поглазеть на пыльное грязное родео, где кучка парней в старых рваных джинсах азартно гоняется за быками?
Рейчел прикусила губу и, помолчав, едва слышно призналась:
— Я волновалась за тебя, и мне казалось, что, если я буду рядом, с тобой ничего плохого не случится.
Юджин пристально смотрел на Рейчел, продолжая машинально гладить лошадь.
— Ты опасалась, что я в тот день сломаю себе шею?
— Да, опасалась.
Голос Рейчел задрожал при воспоминании об охватившем ее ужасе, когда она увидела, как огромный бык, которого Юджину удалось оседлать, вдруг скинул седока и набросился на него. Юджину каким-то чудом удавалось увернуться, и в результате разъяренное животное было повержено. Толпа криками выразила храбрецу свое одобрение. На всем протяжении этого опасного спектакля Рейчел сидела ни жива ни мертва. Возможно, именно тогда она впервые поняла, насколько дорог ей Юджин.
— Однако именно ты получила травму, из-за которой теперь боишься сесть на лошадь, — спокойно заметил Юджин.
— Жизнь иногда любит пошутить, не так ли? — сказала Рейчел с болью в голосе и отвернулась.
