пояснить, каким образом несколько микрокапель феромонов, случайно распыленных на
вашу лысеющую макушку, могли привести к столь скандальным последствиям?
- Подлец, подлец он! - заревел жирный мужик из-под фена. - Пустите меня к нему, я
вырву ему лабрум!
Лабрум? Феромоны? Столин затравленно вжался в кресло, но тотчас же, осознав, что
подобная стратегия вряд ли защитит его от невменяемых сотрудников салона, вскочил,
разбрасывая повсюду свои волосы, и ринулся к выходу. Пробежав несколько шагов, он
остановился. Импульсивный страх исчез, уступив место холодной злости.
Повернувшись на каблуках, Столин окинул взглядом сотрудников, застывших в нелепых
позах, будто стремясь воспроизвести известную немую сцену из легендарной пьесы;
скрестил руки на груди и громко заявил:
- Я так понимаю, вы, - уперев обвиняющий перст в сторону Анжелики Борисовны, - и
есть администратор, и судя по всему администратор из вас, как из меня счетовод, будь оно
неладно! Дайте мне телефон хозяина заведения, и немедленно! - Последнее слово он
выкрикнул, брызнув немного слюной в сторону женщины.
В тот же миг она раскрыла рот с хрустом и, выстрелив из глотки длинным розовым
жгутом, поймала слюну Владимира Ефимовича на лету. Жгут свернулся и исчез во рту
администратора так быстро, что все происходящее на секунду показалось Столину игрой
его перегруженного рассудка, но спустя лишь миг ноги его сделались ватными, а по спине
разлился холодный пот.
- Не надо… хозяина… - пробормотал он, пятясь. Сотрудники салона не делали попыток
остановить его - они провожали его круглыми одинаковыми глазами, медленно
развязывая тюрбаны. Грузный мужчина в противоположном конце зала выполз-таки из-
под купола фена, и Столин смотрел, не в силах оторваться, на омерзительный
конгломерат щетинистых коротких крючков и покрытых шерстью шипов, что росли на
его лице. Из пустых глазниц его торчали длинные, покрытые ворсинками щупальца с
маслянисто черными сгустками плоти на концах.
- Позорный негодяй! - ревел мужчина, однако выбраться из кресла не мог. С каким-то
отстраненным любопытством Владимир Ефимович констатировал факт: ладони толстяка
приклеились к ручкам кресла - за ними тянулась липкая и судя по всему очень прочная
субстанция.
Анжелика Борисовна наконец размотала тюрбан и, ожесточенно отбросив его в сторону,
устремила взгляд к потолку.
Под тюрбаном на абсолютно безволосой голове вибрировали и извивались два черных
сегментированных усика.
Мила никак не могла распутать узел на своем тюрбане, а рыхлая девица Люба уже вовсю
шевелила щетинистыми усиками, при этом не переставая сверлить Столина свирепым и
нахальным взглядом.
- Хозяина он захотел! - верещала Анжелика Борисовна. Голос ее все менее напоминал
человеческий, изо рта то и дело показывался кончик омерзительного розового жгута. -
Обслуживание ему не то! Уже и капнуть нельзя!
Владимир Ефимович продолжал пятиться по-рачьи, ощущая, как на губах его расцветает
нелепая и совершенно не соответствующая происходящему улыбка. Ему оставалось лишь
полшага до двери, когда жирный мужик, наконец, оторвал свою тушу от кресла с
отчетливым плюхающим звуком и, переваливаясь, заковылял к Столину. В это же
мгновение на лице у администратора появилось торжествующее выражение - она казенно
улыбнулась и заявила:
- Вот, дозвонилась хозяйке! Извольте! Ее антенны образовали единое целое, переплетясь
в некое подобие косы, нижняя челюсть отпала. Одновременно с нею и сотрудницы и даже
жирный мужик широко раскрыли рты и исторгли какофонию скрежещущих, визжащих
металлических звуков, чередующихся с пощелкиваниями и омерзительным треском.
Столин почувствовал, как его сердце замерло, словно при экстрасистолии, и ухнуло в
желудок, горло схватил спазм, в глазах начало темнеть. «Господи, у меня сейчас будет
инфаркт, инфаркт!» - слабо взвизгнул он мысленно и засеменил прочь, не в силах
оторвать глаз от инфернальной картины, что разворачивалась перед ним.
- Куда же вы, клиент? - верещала Анжелика Борисовна. - Хозяйка на проводе! Она
говорит, что от вашей маловразумительной туши еще толк может быть! Толк! Митя,
