бросается следом, подбирает кулек и швыряет в спину уходящему Николаю).
Илона. Ребенка забирай с собой!
Николай (останавливается на пороге, сгорбившись. Не поворачивая головы, громко и
внятно произносит). Две недели.
Илона (истерически). И катись! Катииииись!!!!!
Раздается звонок. Илона бросается к телефонной трубке. Николай, воспользовавшись
моментом, выскальзывает за дверь комнаты, но тотчас же возвращается, мучимый
любопытством.
Илона (торжествующе). Это он! Уж поболе мужчина, чем ты!
Николай (заинтересованно). А кто?
Илона. А это уже тебя не касается! (Берет трубку. Жеманно поводит плечом) - Да… как
же, помню, здравствуйте, Мишенька!
Николай (с горькой издевкой). Ой, ой! Мишенька, надо же! Твой пригородный акцент
неистребим! Хоть ты груздем назовись, быдло! Думаешь, пожила пару лет в мегаполисе и
уже все, барыня-боярыня??? Софи Марсо, етить! Аристократами не становятся! Мне пора,
прощай! (уходит, хлопнув дверью)
Илона смотрит ему вслед. Из руки ее выпадает трубка. Опустив плечи, она бредет к
двери, поднимает кулек и начинает баюкать его, прижав к груди.
Илона. Не думай плохо об этом человеке… Он - твой отец.
Занавес.
Карусель
Утром последнего дня Илюша проснулся рано, потянулся ручками к солнышку, что ярко
светило сквозь искрящийся тюль, радостно засмеялся и крикнул громко, торжествующе.
Крикнул солнышку и прозрачному весеннему воздуху за окном, и голубям, что ворковали
под крышей, и родителям за стеной:
-Доброе утро!
Потянулся всем телом и встал с кровати. Упруго оттолкнулся ногами и начал
подпрыгивать на теплом паркете, стараясь рукой достать до люстры. Ведь пришел день
великого приключения!
-Антон, - послышалось из-за двери, - Антоша, Может, не надо?.. Может, хоть этого
оставишь? Я тебя прошу… ну, вспомни, что ты обещал!
Мамкин голос. Мамка волнуется, потому что любит его. Не понимает, что так полагается.
Потому что Папка так сказал. А слова Папкины - закон.
Дверь спальни приоткрылась, и вот уже в щель просунулась голова Чижика. Веселые
глаза собаки вмиг разглядели Илюшу. Кремезным лбом ткнулся Чижик в дверь и
бросился к мальчику, притворно рыча, мол, съем, немедленно съем. Не съешь, хороший
ты мой пес!
Илюша присел на корточки, поймал непокорную кудлатую собачью голову в руки и сжал
крепко-крепко, стиснул, потом поднял ладошками мохнатую морду и заглянул глубоко в
глаза. Там, на дне полного любви колодца, разглядел он свое отражение.
Пес заскулил, бешено завертел хвостом, припал на передние лапы отставив зад, вырвался
из детских рук и начал скакать вокруг Илюши, радуясь тому, что хозяин рядом и любит
его и никогда, никогда не оставит.
Распахнулась дверь, и ввалился отец. Нахмурился, пристально глядя на Илюшу. Подошел
поближе и вдруг со смехом подхватил сына на руки и закружил по комнате!
-Смотри, смотри - какой большой! - искренне восхищался он. - Вж-ж! Полетели, мальчик
мой, полетели!
Илюша залился смехом и растопырив руки зажужжал, представляя себя самолетом-
истребителем, что роняет бомбы на вражеские города. В-ж-ж! Бух!
-Ай, молодец! - заливался отец! Ну, молодец. Полетели на кухню!
Наконец-то! Папка помнит. Он не послушался маму. Значит, сегодня и впрямь тот самый
день! Сердце Илюши замерло радостно, отчаянно, он аж взвизгнул от заполнившего его
чувства предвкушения.
Все еще изображая истребитель в сильных и любящих отцовских руках, Илюша влетел на
кухню. Между ног отца лаем заливался Чижик. Мама стояла у плиты, одетая в красный
халат, такая молодая, такая красивая, такая печальная…
-Антон…-только и произнесла она…
Отец хохотнул, крякнул, вкопанно остановился, ноги расставил в упор и с силой ударил
Илюшу головой об пол, как гвоздь в доску вбил. Вмиг у Илюши все почернело перед
глазами, а внутри головы раздался треск, будто лопнули разом сто тысяч гробов. Вязко
опустилась тьма. Сквозь поры ускользающей жизни слышал он растянутые слова отца:
-Ну же, Илона! Быстро! Молоток! Илона, он же умрет сейчас, Господи! Молоток!!!
За секунду перед тем как пал занавес, Илюша словно со стороны увидел, как зверски
