— Стефан! Стефан!
Стефан стоял в хлеву и, прикусив губу и до боли сжав кулаки, в остолбенении молча наблюдал за этой сценой. Но, услышав крики Даницы о помощи, не выдержал. Схватив стоявшую у стены лопату и бросив взгляд на кусты жасмина, где вовремя успели скрыться старый Миливое и маленький Вучко, выскочил во двор и со страшным криком бросился на насильников. Но не успел он добежать, как кривой турецкий клинок задел его руку. В это время подоспели, выскочив из дома, другие турки, и тело Стефана оказалось рассеченным на множество частей.
Вучко заплакал, но Миливое успел в последний момент закрыть ему рот ладонью.
— Тихо, мой мальчик, тихо. Нельзя сейчас плакать. Пусть слезы наши кровью прольются с басурманов поганых. А ты смотри, Вучко, смотри внимательно и все запоминай. Хорошенько запоминай. Может, когда Господь Бог назначит день нашей расплаты, — шептал Миливое на ухо внуку, не спуская глаз со двора.
Зрачки у мальчика расширились. Он перестал плакать, лишь икнул пару раз и в ужасе следил за происходящим.
Даница еще сильнее закричала, увидев изрубленное тело мужа. В это время из раскрытого окна дома донесся плач маленькой Златки, видимо проснувшейся от криков матери. Остервеневшие турки бросились в дом.
— Не смейте! Злата! Молчи, моя детка! Не дам!
Даница резко поднялась с земли и бросилась наперерез врагам.
— Не дам убить!
В пылу она схватила за горло одного из турок мертвой хваткой, и тот ясно увидел перед собой обезумевшие глаза женщины. Одной рукой пытаясь освободиться, другой он нащупал эфес сабли. В это время грубый хохот изверга прервал плач ребенка. Турок поднял вверх свою саблю и со смаком наблюдал, как на ней дергается и корчится маленькое тельце. Увидев это, Даница вся обмякла, и резкий взмах врага оборвал еще одну жизнь. А через две минуты заполыхал дом Жарковичей, и только старый Миливое за кустом жасмина шептал своему внуку:
— Все запомни, Вучко. Все! И отомсти!
Вскоре горело все село. По избитой дороге на юго-восток шла под конвоем воинов султана группа мальчиков и женщин. Других жителей села в живых не осталось, а этих гнали в рабство.
21
Королю Марко пока удавалось мирно соседствовать с грозной Османской империей. Многочисленные дары и подношения, помимо обязательной дани, вполне удовлетворяли султана Мурата, и он милостиво позволял королю жить в своем прилепском дворце, не беспокоя грабежами и частыми вторжениями акинджиев в его владения.
Но как раз это возмущало его западных соседей, правителей Зеты братьев Балшичей, не прощавших Вукашинову сыну заигрываний с турками. Балшичи постоянно грозили ворваться на территорию его государства и отторгнуть какой-нибудь кусок. Это заставляло короля быть постоянно во всеоружии. Особый интерес у Балшичей вызывал город и крепость Костур, бывшая столица Синиши Палеолога-Неманича. И Марко часто приходилось лично находиться в Костуре с войском, чтобы таким образом обезопасить его и защитить в случае нападения. Если бы не старший брат, Балша Балшич давно пошел бы со своим войском на Костур. Последствия этого похода его мало интересовали — он жаждал крови и славы.
Наконец лазутчики Балшичей донесли, что Марко вернулся в свой Прилеп, а в Костуре осталась лишь его жена, королева Елена, дочь воеводы Хлапена, с небольшим гарнизоном. Балша тотчас же, не дожидаясь Джюраджа, где-то на севере Зеты выяснявшего отношения с баном Твртком по поводу земель разгромленного Николы Алтомановича, приказал Брюкнеру в два дня подготовить рыцарей к выступлению, и на третий день полутысячное войско Балши Балшича двинулось в поход. Кроме отряда рыцарей Брюкнера, Балша взял с собой лишь полсотни личных дружинников, не без основания рассчитывая таким войском с налета, без всякого штурма взять Костур. Он вообще (и тоже не без основания) рассчитывал взять крепость без боя, пользуясь присутствием в ней королевы Елены. Потому и спешил Балша, боялся, как бы Елена не покинула Костур раньше, чем он туда явится.
Дочь Радослава Хлапена, правителя Бера, Елену, Марко не любил. Отец его, король Вукашин, насильно женил его на ней, не допустив женитьбы Марко на дочери хорватского великаша. В данном случае свою роль сыграла осторожность — сам папа римский возражал против брака католической княжны с сыном раскольнического короля. Постепенно эта нелюбовь переросла в открытую ненависть, особенно после того, как Марко узнал, что Елена ему изменяет с разными властелинами и великашами. Он и сам в конце концов завел себе любовницу-фаворитку Феодору, дочь кесаря Гргура, с которой и коротал долгие зимние и короткие летние ночи. Феодора еще больше развязала руки Елене, женщине страстной и не очень разборчивой в отношении мужских клятв и заверений.
