После очередной попытки Джюры разрубить своего противника Саиду удалось отвести его меч в сторону, и, помогая себе свободной рукой, он оттолкнул Джюру. Чтобы удержаться на ногах и не упасть, тот вынужден был повернуться на какое-то мгновение спиной к янычару. Саид чувствовал, что силы окончательно покидают его. Левая рука его была изранена. Из носа неожиданно пошла кровь. Наступали последние минуты его жизни, и Саид это очень явственно ощутил. Стоит только его противнику снова повернуться к нему лицом, поднять свой меч, и все… Нет, нет, этого нельзя допустить. Дикие человеческие законы таковы: если ты ради спасения своей жизни не можешь одолеть своего врага силой, сокруши его коварством.
Саид, обхватив рукоять ятагана двумя руками, резким взмахом занес его над Джюрой. И в тот момент, когда Джюра начал поворачиваться, страшной силы удар поразил его. У Джюры потемнело в глазах, но он еще какое-то время держался на ногах. Когда пелена слетела с его глаз, в его памяти быстрой молнией промчались картинки детства, высветлившие лик и его младшего брата…
— Это ты, Иван… Вот и встретились, брат.
Джюра рухнул замертво на землю, а дрожащие, в запекшейся крови губы Саида тихо прошептали:
— Джюра, Джюра, Джюра…
Он опустился перед братом на колени и впал в забытье от усталости, потрясения и потери крови.
Сражение у Плочника закончилось полной победой князя Лазаря. Мурат был разбит наголову. Едва ли десять тысяч османов (из шестидесятитысячного войска) спаслось бегством. После этого поражения впали в немилость султана многие военачальники и даже великий визирь Али-паша. А тут еще восстание в Карамании…
Возможно, самой роковой ошибкой князя Лазаря стало то, что он не воспользовался плодами своей победы и не развил успех, вернув себе только Ниш. Ему бы по следам Муратового воинства ворваться в Эдирне и отбросить османов за Босфор. Но он, исполняя союзнический долг, принялся помогать Твртко в борьбе с Венгрией.
Сербские отряды собирались в Мачве, переправлялись через реку Саву, приток Дуная, и помогали повстанцам в Среме и Славонии. В начале этой борьбы Лазарю сопутствовал успех. Ему удалось занять даже Белград.
Впрочем, не забывал князь и о вооружении своего войска. При посредничестве дубровницкого властелина Франко Бавжелича Лазарь пригласил к себе Милоша Радославича, чтобы тот изготовил для Сербии не только самострелы, но и пушки.
49
Даже луна в эту ночь куда-то пряталась, боясь осветить страшную картину, оставленную на поле брани двумя ратями. Жирные, объевшиеся мертвечиной вороны валялись среди убитых, переваривая пищу. Только стоны раненых пронзали эту черную глушь, да тихое ржание коней, потерявших своих хозяев, нарушало тишину.
Саид поднял голову. Вокруг ни живой души. С трудом он встал. Попытался вспомнить, что с ним произошло. А когда вспомнил, внезапная боль пронзила сердце. Только сейчас Саид осознал, что убил родного брата, убил подло, не дав тому шанса защищаться, в то время как тот не посмел поднять меч на безоружного. Что же делать? Саид склонился над братом, обхватил его голову руками, пытаясь в беспросветном мраке различить черты его лица. Постепенно в нем зарождалась, росла и крепла мысль — необходимо тело Джюры доставить домой, в родное село и там предать его земле. Он вспомнил, что от того самого плато до этого поля не больше трех-четырех конных переходов, а от плато до села — рукой подать. Вся проблема в том, где достать коня. Впрочем, и это было не так уж трудно — после битвы по полю разбрелось множество коней. Главное, успеть до рассвета. Ночь была союзником Саида. Заметив место, где лежал Джюра, Саид бросился к ближайшему мирно пасшемуся коню. Схватил его за поводья. Конь, почуяв чужого, недовольно заржал и подался назад, потащив за собой Саида. Тот дружелюбно и успокаивающе зашептал и погладил коня по морде:
— Тише, тише, дурачок.
Конь хотел было встать на дыбы, но сильные руки Саида крепко держали поводья, и конь смирился. Но вскочить в седло Саид не успел. Словно призрак из тьмы, рядом с ним раздался знакомый голос:
— Мухаммад, помоги и просвети разум подданного своего, который тебе последует.
