— И давно он в таком состоянии?
— Вот уже два дня, — шепотом ответила Анна. — Точь-в-точь как другие.
— Тоже мальчики?
— Нет, один мужчина, нестарый еще, и две девушки.
Ничего общего. Магьер пристальнее вгляделась в мальчика и обернулась к Анне.
— Снимите с него рубашку.
Она дождалась, пока Анна выполнит ее просьбу, и тогда подвергла осмотру торс, плечи и руки мальчика. Затем внимательно осмотрела подмышки и сгибы локтей. Нигде ни ран, ни язвочек, но кожа такая бледная, что даже в янтарном свете пламени отливает голубизной. Магьер приподняла голову мальчика. Глаза ее чуть заметно сузились при виде двух кровоточащих ранок за левым ухом… но бесстрастное лицо не дрогнуло.
Она быстро взглянула на зупана Петера:
— Ты видел эти ранки?
Зупан нахмурил густые брови:
— Само собой. Вампиры ведь всегда сосут кровь из горла, верно?
Магьер снова перевела взгляд на ранки:
— Да, но…
Ранки крупные, но, может быть, ребенка просто укусила большая змея? Сильный яд вполне может стать причиной бледности и затрудненного дыхания.
— Кто-нибудь был с ним безотлучно? — спросила она.
Петер скрестил руки на груди.
— Я сам или Анна. Мы бы его ни на минутку не оставили.
Магьер кивнула:
— А еще кто-нибудь?
— Нет, — прошептала Анна. — А зачем ты об этом спрашиваешь?
Магьер поспешила взять себя в руки. Не хватало еще, чтобы эти люди в ней усомнились!
— Каждый вампир охотится за жертвой на свой лад, — пояснила она. — Чем больше я буду знать, тем легче мне будет приготовиться к бою.
Женщина облегченно вздохнула и, кажется, даже смутилась, а ее муж одобрительно кивнул.
Магьер вернулась к своему мешку. Двое крестьян, которые с любопытством разглядывали его содержимое, поспешно посторонились. Магьер отложила кол и достала из мешка большой бронзовый сосуд с плотно пригнанной крышкой из твердой кожи. И крышка, и сам сосуд были сплошь исчерчены загадочными знаками.
— Этот сосуд нужен мне, чтобы поймать дух вампира. Очень многие вампиры — существа бестелесные.
Крестьяне внимали ей с восторженным любопытством, и Магьер, зная, что целиком завладела их вниманием, переменила тему. Настало время поговорить о цене.
— Я знаю, зупан, что ваша деревня переживает не лучшие времена, но мои услуги стоят дорого.
Петер явно был готов к этому разговору. Он поманил Магьер к двери, которая вела в заднюю комнату.
— Мои родичи на той неделе обошли всю деревню. Живем мы небогато, но каждый дал, что мог.
Он распахнул дверь, и Магьер увидела приношения, разложенные на стеганом одеяле, которое расстелили прямо на грязном полу. Здесь были два больших куска копченой свинины, четыре круга белого сыра, десятка два яиц, три волчьи шкуры и две крохотные серебряные побрякушки — видимо, раньше они предназначались какому-то божку, который не захотел ответить на крестьянские молитвы. Одним словом, именно то, что ей всякий раз предлагали в качестве платы — для начала.
— Извини, — сказала Магьер, — но вы, как видно, кое-чего не поняли. Съестному я, конечно, рада, но вот одеяло мне без надобности, а все остальное даже не покроет моих расходов. Мне часто случается не получать прибыли, но не могу же я работать в убыток себе? Уж если нет денег — пусть будут хотя бы вещи, которые я могла бы продать, чтобы возместить издержки на разные снадобья. Они у меня, знаешь ли, редкие и стоят недешево.
Петер побелел, потрясенный до глубины души. Он явно искренне полагал, что предложил охотнице весьма щедрую плату.
— Но это же все, что у нас есть! Моя семья по миру пойдет! Не можешь же ты совсем нас разорить! Что ж нам, самих себя продать, чтобы заплатить тебе за спасение?!
— А что будет с крестьянами в другой деревне, если я приду туда и скажу, что у меня не хватает снадобий, чтобы спасти их?! — огрызнулась Магьер.
Такие споры были для нее делом привычным, хотя зупан Петер, похоже, был поумнее тех деревенских старост, с которыми ей уже приводилось иметь дело. Ее лицо выражало полное сочувствие — и ни малейшей склонности уступить. У крестьян почти всегда найдется какая-нибудь ценность, заботливо припрятанная от сборщика налогов. Фамильная безделушка, драгоценный камушек, серебро из карманов убитого наемника — неважно что, но найдется.
