– Не вполне понимаю вас.
– Думаю, что понимаете, но хотите, чтобы я прежде выложила на стол свои карты, о’кей, вот они. Я прибыла сюда – неофициально, разумеется, – чтобы обнаружить “Юрия Гагарина”. Насколько я понимаю, ваша цель – та же самая. Однако Мастер Синанджу при всех своих несомненных достоинствах не вполне подходит для задания такого рода. Он, как бы это сказать, устроен наподобие стрелы. Укажите ему мишень – и он непременно попадет в яблочко. Но если этой мишени нет... я хочу сказать, четко обозначенной мишени, то он превращается из стрелы в молот – могучий, всесокрушающий, но абсолютно бесполезный.
– Совершенно с вами согласен, но именно в этом и состоит проблема, вы ведь тоже не можете указать Чиуну верное направление, если только не знаете, где в данный момент находится ваш “челнок”.
– Не имею представления, – призналась Анна Чутесова. – И вы, думаю, тоже поняли это.
Смит задумчиво кивнул; Анна решила, что старого бюрократа наконец проняло, и усилила натиск.
– Согласна – отдавать распоряжения Чиуну я не могу, зато обладаю некоторым, как бы это сказать... влиянием на Римо. Предлагаю вам им воспользоваться.
– То есть благодаря вашему... гм... влиянию вы отправите его на поиски “Гагарина”, так?
– А в обмен на неопровержимые доказательства того, что “Юрий Гагарин” нарушил ваше воздушное пространство без нашего на то ведома, вы поможете вернуть его моей стране. Не привлекая внимания, разумеется.
Смит покачал головой.
– Я не могу дать вам гарантии, мисс Чутесова. Как все, я нахожусь во власти приказов...
– Чушь! Такая организация, как ваша, не просуществовала бы и дня, если была бы связана какими-нибудь приказами. Автономность – вот ваше главное достоинство, Смит.
Анна с интересом наблюдала за лицом откинувшегося на спинку стула шефа КЮРЕ – левая бровь приподнята под немыслимым углом, и без того тонкие губы вытянулись в едва заметную линию, за ней она почти видела крепко сжатые зубы; мускулы нижней челюсти неестественно напряжены. Если бы кому-нибудь вздумалось писать в эту минуту с него портрет, самым подходящим названием было бы “Дилемма”.
Смит между тем напряженно размышлял. Анна, конечно, сможет заставить Римо Уильямса отправиться разыскивать “Юрия Гагарина”. А это решит многие проблемы – и решит в кратчайший возможный срок. Осталось разрешить последние сомнения, мучившие Смита с того момента, как советский “шаттл” приземлился на американской территории.
– Я знаю, вы – человек слова, мисс Чутесова. И поэтому у меня есть одна просьба к вам.
– Слушаю вас, доктор.
– Дайте мне слово, что посадка “Гагарина” не являлась частью плана, направленного против КЮРЕ или самой Америки.
– Даю вам честное слово, доктор Смит.
– Принято. – Смит примирительно поднял руки. Затем, опустив их, он нажал кнопку интеркома; в голосе его появился прежний ледяной тон: – Миссис Микулка? Распорядитесь, чтобы мистер Чиун спустился ко мне.
– Мистер... э-э... это тот самый, что все время называет вас Императором?
– Да, – Смит досадливо поморщился, – это и есть мистер Чиун.
– О, я немедленно позову его, доктор Смит. Знаете, он такой славный. Так жаль, что у него эта ужасная болезнь...
– Болезнь? – удивленно переспросила Анна. Смит отключил связь.
– Из соображений безопасности Чиун зарегистрирован как пациент санатория “Фолкрофт”. Страдающий тяжелой формой вялотекущей шизофрении. Это объясняет персоналу все странности его поведения – например, его утверждения о том, что он является единственным защитником президента и конституции.
Извинившись перед Анной Чутесовой, Смит потянулся к флакону с “маалоксом”.
