Дама со стилетом - страница 6

Таков был друг Горина и Лямина — Симон Кросс, учитель математики, который должен был доказать, что в часы убийства Горин был у него.

И Горин знал, что Кросс докажет это, как доказывает каждый день своим ученикам с каменной непреложностью вечные основы своей точной науки.

Этот сорокалетний человек обладал необыкновенной памятью, точностью и аккуратностью, был наблюдателен, педантичен и обладал секретом самого точного психологического анализа.

Каждое его слово было обдумано, взвешено и значительно. В разговорах с ним казалось, что для Симона нет тайн, что все в мире для него ясно, распределено по полочкам и снабжено ярлыками.

Это был человек севера, далекий от увлечений и страстей, холодный, как небо его родины Финляндии, тяжеловесный и угрюмый, как шхеры Финского залива.

— Вот кто решит эту загадку! — подумал Горин и ему стало сразу легче.

Снова мелькнули в воображении суровые, спокойные, холодные глаза, упрямый подбородок, крепкие зубы.

— Этот перегрызет всякую загадку! — почти весело решил Горин, засыпая на твердой койке.

На следующий день Горина вызвали в камеру производящего предварительное следствие.

— Должен сообщить вам, — хмуро произнес субинспектор, — что объяснения, представленные господином Кроссом по поводу вашего алиби, признаны мною удовлетворительными. Показания Кросса подтверждаются его квартирной хозяйкой и соседями, а также владельцем той аптеки, откуда вы звонили по телефону на квартиру Лямина. Поэтому я освобождаю вас, но так как в деле много неясностей и ваши показания могут нам еще пригодиться, я возьму с вас подписку о невыезде.

— Иначе говоря, — сказал Горин, — я все еще не освобожден от подозрений?

— Закон предписывает мне осторожность, — сухо отрезал субинспектор. — Подпишите эту бумагу.

Горин расписался.

— До свидания, — сказал субинспектор. — Господин Кросс ждет вас в соседней комнате.

— Нет, — криво усмехнулся Горин. — Не до свидания, а лучше уже, — прощайте.

Он поклонился и вышел.

Навстречу ему шел приземистый, кривоногий человек с улыбкой на бритом, чуть скуластом лице.

— Симон! — воскликнул радостно Горин. — Спасибо вам, спасибо, дружище! Выручили меня. Как мне благодарить вас? Родион мой!

— Это был мой долг, — просто сказал Кросс, пожимая руки Горина. — Долг вашего друга, Андрей, и долг человека, который сидел с вами рядом, когда в Джессфильд-парке пролилась кровь Лямина. И еще — долг человека, который бредет по стопам истины и догадывается, кто убийца Лямина.

— Кто же убил? Кто? — взволнованно воскликнул Горин. — Вы знаете убийцу?

— Не торопитесь, — невозмутимо ответил Кросс. — Я люблю точность в выражениях. Я не сказал, что знаю. Я сказал: «догадываюсь»…

— Кто же убийца? Действительно, женщина? Откуда вы ее знаете? — перебил Горин.

— Подождите: вы не даете мне сказать ни слова. Начнем по порядку. Когда вы расстались с Ляминым?

— В 5 часов вечера.

— Когда вы приехали ко мне на Хонан-род?

— В 6 часов… с минутами.

— Вы помните, что я подъехал к своей квартире одновременно с вами? Да? Так вот, приблизительно в четверть шестого я встретил на Бренан-род, недалеко от Джесфильд-парка, Лямина, который шел к парку с дамой. Это, конечно, удивительная случайность, что в таком огромном городе, где-то на периферии, встречаются два знакомых, один из которых через час-полтора был убит, а другой заинтересован в том, чтобы найти убийцу. При этом, по-видимому, убийцы шел… или, вернее, шла рядом со своей будущей жертвой. Но факт остается фактом… может быть, потому, что, по пословице, на ловца и зверь бежит.

Ну, вот… Лямин был так увлечен беседой со своей спутницей, что не заметил меня. Я по природе очень наблюдателен и от меня не укрылось, что разговор имел возбужденный, странный характер. Бывает так, что не только отрывок разговора, не только фраза, но и отдельное слово, пойманное на лету, дает представление, о чем идет речь. Вы можете даже не видеть говорящих, но интонация, чувство сразу — даже по одному слову — скажут вам многое…

Вы слышите, например, за оградой сада одно лишь шепотом, страстно сказанное «люблю» — и картина свидания перед вашими глазами. А такие слова, как «милый», «дорогая» или, наоборот, «проклятый», «ненавижу» — вложенным в них чувством часто говорят больше, чем целая речь. Одно такое слово, произнесенное спутницей Лямина, я поймал.