– Вот любите вы, женщины, ставить нас, мужчин, перед выбором. Тина или я, или твоя любовница. Так? Да шучу я! Извини, но я выбрал бы никотин.
– Да? Тогда кури, – вздохнула Элли. – А кого, кстати, ты бы выбрал, жену или любовницу?
Джон рассмеялся.
– Это психологический тест?
– Ага, мечу на одно из больных мест, – кивнула Элина.
– Метать ничего не надо, не рыба. А насчет выбора… У меня не будет такой ситуации, именно поэтому я до сих пор и не женат.
Джон налил ей чаю. Элли закрыла глаза и откинулась в кресле. Во всем теле разливалась благодатная истома, кожа дышала каждой клеточкой. И она стала вспоминать свое детство, маму, и когда впервые увидела Влада. Весь вечер Элина рассказывала Джону о его брате. О работе, высказываниях, каких-то милых мелочах. Актер молча слушал и только курил. А потом взял ее за руку и очень нежно поцеловал.
– Ты чего? – смутилась Элли.
– Спасибо. Ты словно погрузила меня в свою жизнь, где был брат и где долгие годы не было меня. Это именно то, чего мне недоставало, то, что я хотел знать. Словно я увиделся с Владом и лично поговорил. А он был неплохим человеком…
– Прекрасным! Нам с мамой повезло.
– Я горд.
– А он гордился тобой.
– Не думаю.
– Гордился! Смотрел все твои фильмы и восхищался твоим мужеством, что не пропал в чужой стране, а наоборот, так прославился. Это, по большому счету, и правда удивительно.
Элли покопалась в своей сумке и достала письмо.
– Я, собственно, за тобой гонялась, чтобы отдать предсмертное послание твоего брата. Я не знаю, что в нем. Наверное, то же, что я тебе и говорила, просьба о прощении… Скажешь, что могла бы просто передать конверт через горничную в гостинице?
– Никогда так не сказал бы. Мне приносят несколько сотен писем и записок, а их я не читаю. Это было бы физически невозможно. Поэтому хорошо, что ты так не сделала. Я прочту прямо сейчас? Не терпится…
– Да, конечно, – кивнула Элли.
И Джон вскрыл конверт, погрузился в чтение. Честно говоря, Элине было абсолютно неинтересно, о чем брат написал брату, она просто выжидала, понимая, что Джону, возможно, тяжело даже видеть буквы, начертанные Владом. Она тихонечко встала со своего места и вышла из комнаты. Но перед глазами стояло его такое красивое и мужественное лицо с самыми выразительными на свете глазами.
«Артисты такого плана должны быть очень умными, глубокими людьми, иначе у них были бы пустые и глупые глаза, и они ничего бы не донесли до зрителя…» – подумала Элина ни с того ни с сего.
Она оказалась на террасе, которая выходила на лес, а вдалеке, сквозь стволы деревьев, просвечивала речка. Корпус пансионата находился позади бани. Откуда-то доносились голоса и гогот. Звуки явно приближались.
– Пацаны, вон веранда! Давай тащи шашлыки под крышу! Под крышу дома своего… Под крышу дома! А то, похоже, скоро дождь пойдет. Сейчас посидим, пацаны! – раздались крики.
Элли вздрогнула и сразу же ощутила испуг. Так косуля чувствует приближение охотника с его запахом пота и пороха, азарта и жажды крови. Она невольно посмотрела в сторону, откуда несся шум.
Из кустов со стороны речки появился сначала один мужчина – большой и грузный, с внушительным животом. В руках он держал какой-то мешок и бутылку водки. За ним появились второй, третий… Все они были какие-то лысоватые, «быковатые», с золотыми цепочками на мощных шеях. Элли словно сфотографировала эту картинку, замедлив «съемку» в собственном мозгу. Незнакомец, первым вышедший из леса, сфокусировался на Элли. Большая деревянная изба с резными перилами и поблескивающими в лучах заходящего солнца стеклами окон на втором этаже… На открытой террасе стоит в белом махровом халате с распущенными светлыми волосами женская фигурка… Румяные щечки, блестящие глаза…. Мужик оторопел.
– Ого! Ребята, баба! Вот это да! – Это прозвучало так, словно он вообще никогда не видел женщин.
Элли потуже запахнула на себе халат и попятилась.
– Стой, красавица! Куда же ты? Нам как раз бабы не хватало для полного расслабона!
Элли влетела назад в баню и дрожащими руками закрыла за собой дверь на щеколду.
– Джон! Джон!
– Что случилось? – вышел он ей навстречу, уже одетый в джинсы и футболку, которая красиво облепила его рельефное, еще не обсохшее или плохо вытертое тело.
