Снегирёва отстирывала от крови специально захваченный Маврошкиным платок, как вдруг случилось неожиданное. Зашедшая в ванную Варя сообщила ребятам, что, пока они выходили на лестничную клетку «махаться», звонил главный нацист Снегирёвой, Антон. Он хотел приехать. Несмотря на то, что был без двадцати час, у Снегирёвой хватило наглости прогнать Михаила.
Через два с половиной часа Маврошкин, дошедший пешком, так как автобусы не ходили, до своего дома, слегка озябшими пальцами набирал код домофона подъезда: «161-ключ-1488».
После столь неудачно окончившегося визита к Алине Маврошкин не звонил ей четыре дня, в то время как сама Снегирёва почти не появлялась «ВКонтакте», но, как выяснилось позднее, времени не теряла. Миша, всё же позвонив нацистке в пятницу, выяснил, что девушка лежит в больнице. Поначалу Михаил не придал сообщению какого-то особого значения, так как знал, что Снегирёва давно собиралась ложиться на операцию из-за своей старой травмы спины, до сих пор мешавшей ей жить.
Михаил пообещал навестить её в выходные.
Когда наступила суббота, Маврошкин, захватив обещанные Алине чашку с, как говорила Варя, «овцой», тетрадь и ручку (почему-то Снегирёва легла в больничку почти совсем безо всего), а также закупив в ближайшем к его дому супермаркете салаты, конфеты, сок, зубную пасту “Blend-a-Med отбеливающая” и гель для душа “Dove”, отправился на «Бабушкинскую». Маршрут, который он выбрал, чтобы с верха своей «серой» ветки достичь верха «оранжевой», сам по себе был очень зрелищным — монорельсом до «ВДНХ» от «Тимирязевской» над Телецентром, прудом, минуя Останкинскую башню — но Мише было не до созерцания красот: он читал книгу фюрера, не глядя по сторонам. Его поразил своей наивностью очередной «перл» фюрера из «Борьбы»: «В этих кругах любят уже поговорить и о „свободе“, причём, правда, очень неверно представляют себе, что же именно такое есть свобода». Гитлеровскую «свободу» узнала вся Европа. Узнав же, ужаснулась.
В целом Михаил решил, что Гитлер бессовестно и голословно умудряется обвинять целый народ, приводя от силы лишь пару-тройку фамилий журналистов, писателей и политиков, одна из которых — фамилия «Маркс». Для фюрера основоположник марксизма не просто по ряду причин одиозная личность, но воплощение того вечного жида, которого история услужливо предоставляет всем ищущим внешние истоки жизненных проблем, но не желающим анализировать собственный внутренний мир. До отставки «Лужка» (Каца по материнской линии) удобно было винить его, тоже, кстати, выпустившего книгу, во всех смертных грехах, если ты жил в столице. Теперь, когда его сменил Собянин, казалось бы, можно ожидать, что если кому-то из москвичей легче жить не стало, то виноват коли уж не сам бедолага, так хотя бы не мэр-еврей. Но любители поныть о том, что всё достало, отличники алкошколы, не видят никогда дальше собственных выделений.
Миша Маврошкин не употреблял спиртные напитки и на дух не выносил обычных, то есть умеренно пьющих людей. Им он даже посвятил специальную статью: «Лицо, умеренно пьющее (ЛУП)», и выложил её под своим именем в группе «Национального Антиалкогольного и Антитабачного Фронта» «ВКонтакте». В этой же группе он заказал себе белую футболку с красным логотипом НААФ на груди и неким символом того же цвета на спине. Цветовая символика скромно намекала на чистоту неотравленной крови. Символика же, заключённая в рисунке, который представлял собой «X», вписанный в окружность без дуги между ногами буквы и с надетым на центры верхних радиусов дополнительным углом («^»), скрывала более глубокий смысл: окружность означала трезвый и чистый дух, образующий НИМБ — Наркотически Инертного Молодого бойца; сочетание «X» и «^» образует два или три креста, в зависимости от того, как на них посмотреть. Эти три креста, по сути, достаточно традиционны для “straight edge”-культуры: «не пить», «не курить» и «не трахаться со всеми подряд». Третий, неочевидный крест являлся результатом синтеза двух первых. Целомудренно-верный крест нужно было ещё заслужить, найти в себе; впрочем, с двумя уже полученными это было достижимо вполне.
