— Кто такие? — спросил он жестко.
Он был высокий, худой, сутулый, с длинным носом и походил на цаплю.
— Пополнение, господин адмирал, моринер-лейтенанты — сопровождающий нас лейтенант вытянулся по струнке: — Прибыли из лагеря Заух для прохождения службы.
— Кто такие? — второй раз спросил адмирал.
Сопровождающий вытянулся еще больше и молча вращал глазами, не понимая вопроса.
— Какой род войск? — подсказал адъютант.
Сопровождающий шумно выдохнул: — десант, господин адмирал.
Адмирал не мигая смотрел на нас.
— Что, моложе не нашлось? — не к кому конкретно не обращаясь, спросил он: — одеты, черт знает во что. Распределить по моринам, переодеть, выдать оружие и накормить, — он еще раз окинул нас взглядом, вздохнул, повернулся и уже на ходу бросил: — перебьют всех к морскому дьяволу.
Нас отвели в казарму, выдали новую форму, погоны, револьверы, пачку галет на каждого и одну большую банку тунца на двоих, и разрешили помыться в бане. Так для меня началась война.
Всем Северным флотом командовал тогда престарелый адмирал Она. Ему было уже за семьдесят. Он был дурак и пьяница. На флоте его не любили и боялись.
Он разработал гениальную операцию по захвату двух слабо защищенных островов вардов и по его приказу срочно формировали новые десантные морины, которые должны были участвовать в штурме.
Десантная морина включает в себя три взвода по 20 человек, артиллерийскую команду, полевое орудие, две бомбарды с прислугой и лазарет. Нас, вновь прибывших офицеров, назначили командирами взводов в двух только что сформированных подразделениях.
19 августа нам выдали полный боекомплект: карабины Гока, револьверы, короткие абордажные шпаги, сухой паек; и погрузили на десантные корабли.
Ранним утром 20-го августа начался штурм.
Мой взвод оказался на правом борту десантного корабля «Грозный». Мы стояли, держась за леера, в полной боевой готовности и дрожали от страха. Из офицерского состава только командир подразделения и его заместитель были кадровыми военными и побывали в бою, все остальные были просто пушечным мясом.
Два десантных судна «Грозный» и «Адмирал Гот» мчались к вражескому берегу под прикрытием эсминца «Отчаянный».
Береговая артиллерии вардов молчала и нам уже стало казаться, что мы без приключений начнем высадку. Но на мелководье нас ждали две субмарины, которые атаковали сначала «Грозный», а затем «Адмирала Гота». Каждая субмарина была вооружена двумя торпедами, команда состояла из капитана и пяти моряков. Собственно, все они были смертниками, потому что, после пуска торпед, определить их местоположение не составляло труда, а тихоходные подводные лодки не могли уйти от ответного залпа корабельной артиллерии.
Первая торпеда прошла мимо, но вторая попала «Грозному» в левый борт. Нас тряхнуло так, что лязгнули зубы. С левого борта послышался шум. На носу кто-то закричал:
— Попали в нас! Попали!
Носовой орудие выстрелило. От грохота заложило уши. Потянуло порохом.
Движение судна замедлилось, корпус сотрясла судорога. Я крепче ухватился за леер, к горлу подступил комок. Мимо пробежали матросы из команды «Грозного», палубу заволокло дымом. Орудие еще раз ухнуло. Уши словно забило ватой.
В этот момент с берега ударила батарея вардов. Справа поднялся водяной столб. Нас окатило холодными брызгами.
Моринеры засуетились, бестолково вытягивая шеи и переминаясь с ноги на ногу, словно стая гусей. Я подумал, что мы слишком тесно стоим и, если на палубу упадет снаряд, сразу всем конец.
— Пригнуться! — закричал я: — Ниже! Ниже!
Моряки присели на корточки, кто-то закрыл голову руками. Ко мне протиснулся сержант-бомбардир из моего взвода: — Что делать, господин моринер-лейтенант? Подбили нас. Потонем все.
— Не потонем, — громко сказал я, — Ждем приказа, — потом притянул сержанта к себе и выдохнул в самое ухо: — Бери своих бомбардиров и займите место у лодки.
Сержант выпучил глаза, потом понимающе кивнул и отошел.
Еще несколько водяных столбов выросло справа. Сейчас вражеская батарея пристреляется и нам конец. Я обернулся, выискивая глазами командира, но увидел только испуганных моринеров, которые прижимались к переборкам в надежде, что те защитят их от прямого попадания снаряда. С кормы к нам пробирался Гум. Он был сосредоточен, красное в оспинках лицо нахмурено, он протискивался сквозь десантников, словно ледоход, разрезающий льдины.
